Tess Diamond
DANGEROUS GAMES
Copyright © 2017 by Supernova, LLC
Published by arrangement with Avon, an imprint of HarperCollins Publishers
В оформлении обложки использована иллюстрация: © Andrian Tam / Shutterstock.com
Используется по лицензии от Shutterstock.com
© Короткая М., перевод на русский язык, 2020
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.
«Книга Тэсс Даймонд – это чистое золото в жанре саспенса. Даймонд умело заводит читателя в лабиринт, полный неожиданных поворотов. И каждый раз, когда кажется, что развязка близка, она подбрасывает очередную приманку».
Publishers Weekly
– …Черт, да ты самая сильная женщина из всех, кого я знаю, а я был воспитан женой военного.
Она улыбнулась.
– Посмотри на себя, – сказал он, а затем протянул руку и прикоснулся к ее щеке. Дрожь пробежала по всему ее телу, ей нестерпимо хотелось закрыть глаза, чтобы отдаться этому чувству, но не могла отвести от него взгляд. Он дотронулся до нее так, как будто хотел узнать ее целиком – и хорошее, и плохое, и прекрасное.
– Ты потрясающая, – прошептал он, наклоняясь вперед и слегка касаясь ее губами.
Он поцеловал ее так, как целует женщину солдат, идущий на войну. Как будто она была для него и воздухом, и светом, и песней…
– Нам надо сидеть тихо.
Голос сестры дрожал, но ее связанные руки, прижатые к плечу Мэгги, были неподвижны. В темноте прикосновение Эрики поддерживало и успокаивало ее, но не могло прогнать вязкий страх, комом засевший у нее в горле. Веревки мучительно туго обвили и стянули ее запястья и при каждом движении грубо терлись о кожу. Она пыталась сдержать всхлипывания, но звук предательски подступал к губам. Она сжала их крепче. Тихо. Им надо сидеть тихо.
– Спокойно, хорошо? Просто сохраняй спокойствие, Мэгги.
Девушки жались друг к другу, прижав колени к груди, как будто пытались стать еще меньше. Комната едва ли была больше шкафа, душная и затхлая, без намека на свежий воздух и свет. Ничего, кроме кромешной тьмы и все усиливающейся духоты.
– Чего он хочет? – прошептала Мэгги.
– Я не знаю, – ответила Эрика. – Нам нужно подождать, и увидим.
– Я хочу домой. – Мэгги зажмурилась, и горячие слезы потекли по ее лицу. Она уже не могла их остановить. – Что мама с папой будут без нас делать?
– Мы найдем выход, – пообещала Эрика, прижимаясь к Мэгги настолько близко, насколько позволяли веревки. – Все будет хорошо, Мэгс. Но нам надо сохранять спокойствие.
Мэгги крепко зажмурилась, ее сердце бешено заколотилось в груди, почти заглушая звук шагов. Мягкий, когда-то безобидный, звук сейчас заставил все внутри нее перевернуться.
Это был он.
Дверная ручка заскрипела.
Мэгги застонала, сильнее прижимаясь к Эрике.
Он был здесь.
Мэгги бежала по тротуару, ее дыхание учащалось, пошла уже пятая миля. Пот тек по спине и пропитывал ее безразмерную майку, пока ноги точно, что стоило ей определенных усилий, чеканили шаги по дорожке. Замедляться было нельзя, даже если легкие разрывала боль, а икры были в огне. На самом деле боль помогала – она отгоняла воспоминания. Ненадолго, конечно… Но это было уже что-то. И она была рада любой передышке.
Была поздняя весна, и она встала на пробежку пораньше, чтобы избежать послеобеденной духоты, которая началась в это время года. Фруктовые деревья, тянущиеся вдоль беговой дорожки, уже вовсю цвели. Пятна из розовых и белых цветов расплывались в ее глазах, когда она проносилась мимо.
Она бежала без музыки, наедине со своими мыслями. Иногда это было отличное сочетание.
А иногда…
Впрочем, решила она, все бегут от чего-то.
Мэгги почувствовала вибрацию на руке и сбавила шаг, вытаскивая телефон из наручной повязки. Задыхаясь, она вытерла пот с лица, прежде чем взглянуть на экран. Она была так погружена в свою пробежку, что не заметила звонок от Пола. Со страхом и с еще большим чувством вины Мэгги набрала пароль и прослушала сообщение, которое оставил ее бывший жених.
– Мэгги, это Пол. Я звоню еще раз по поводу тех вещей, которые ты у меня оставила до того, как уехала в Африку. Я их все разложил по коробкам. Дай мне знать, когда захочешь забрать их. Или я могу оставить их у консьержа. Просто дай мне знать, как тебе будет удобней. Я… – он запнулся, но в итоге закончил: – Береги себя.
Живот Мэгги скрутило, и глубоко похороненные боль и ужас снова вспыхнули в ней при звуке его неуверенного, заботливого голоса.
Она с силой, возможно, чрезмерной, засунула телефон обратно в повязку. Она не могла разбираться с Полом прямо сейчас. Он снова захотел бы поговорить о том, почему они расстались, и опять заставил бы ее выдержать череду унылых извинений. Пол был хорошим человеком и отличным агентом ФБР, даже несмотря на то что его чрезмерная педантичность иногда раздражала ее. Когда надо было играть по правилам, Мэгги соблюдала их как можно лучше, но при выборе между нарушением правил и спасением жизни она всегда выберет жизнь – и к черту все остальное.
Между ней и Полом все было неправильно. Мэгги любила его – даже сейчас, – но никогда не была влюблена. Осознание этого заняло у нее слишком много времени, и она сожалела об этом больше, чем о чем бы то ни было. При этом Мэгги не была уверена, что и Пол это понял. В его голосе все еще была слышна надежда.
Пол писал ей, когда она была в Чаде, где они с проектом «Чистая вода» копали колодцы и обеспечивали лучший доступ к чистой воде для местных. Мэгги ответила несколько раз, но, когда она вернулась домой, Пол дал ей время подумать, как джентльмен, которым он и являлся. Мэгги вернулась уже почти шесть месяцев назад, и только сейчас Пол впервые позвонил.
Она посмотрела на часы. Пора было поворачивать к дому. Запах цветущих яблонь и вишен густо стоял в воздухе после вчерашнего весеннего ливня. Мэгги медленно побежала по дорожке, направляясь к железным воротам, ведущим из парка, как вдруг увидела пожилого мужчину, стоящего у выхода. Мэгги резко остановилась, проскользив кроссовками по тротуару. Страх, слово гремучая змея, свернулся у нее в животе. Мужчина приветственно помахал ей рукой, подходя ближе. Тусклый утренний свет бросал отблеск на его лысину, а серый костюм сливался с пасмурным днем.
– Привет, малышка, – сказал он, нежно улыбаясь.
– Что ты здесь делаешь, Фрэнк? – строго спросила Мэгги, уперев руки в бедра. Было время, когда она ни за что бы не осмелилась разговаривать со своим наставником в таком тоне. Но многое изменилось. Он больше не был ее начальником, и работа в ФБР была далеко позади – она ушла оттуда уже больше двух лет назад. Однако это была не первая встреча с Фрэнком после ее ухода из Бюро – они уже встречались. Перед отъездом в Чад и после, каждый месяц или около того, он звал ее на ланч. Мэгги шла, и они разговаривали обо всем, кроме работы. У них был негласный уговор: он не настаивал, и она продолжала приходить на обед.
Однако в этот раз что-то изменилось. Все ее инстинкты – те, что она похоронила, те, что она игнорировала, те, что подвели ее, – обострились снова.
– Мэгги, мне нужно, чтобы ты вернулась, – сказал он своим сиплым голосом. – Первокурсница из Академии Кармайкла исчезла, и я собираю команду. Мне нужны лучшие – а ты лучше всех, малышка.
Паническая атака, как электрический ток, пронзила ее руки и ноги. Она отступила назад, как будто расстояние между ними могло бы уменьшить ее панику. Она не могла. Она не стала бы. Только не после…
Просто будь спокойна, Мэгги. Голос сестры эхом отозвался в ее голове.
– Я не шутила, когда сказала, что я больше не в деле, Фрэнк, – отрезала Мэгги. – С меня хватит переговоров, и я не вернусь в Бюро. Только не после «Шервудских Холмов». Никогда.
Лицо Фрэнка, которое всегда напоминало ей бульдожье, смягчилось:
– Я знаю, как тяжело тебе было в «Шервудских Холмах». Мы не можем победить их всех. Но эта девочка? Ее мы можем вернуть в целости и сохранности. Если ты нам поможешь.
Он полез в карман, вытащил фотографию и вложил ее в руку Мэгги. Она приказала себе не смотреть на нее. Не видеть лицо девочки и не представлять ее потерянной или испуганной. Не волноваться, что она ранена – или того хуже. Она не могла расследовать еще один такой случай. Больше нет. Но фотография в руке притягивала ее, как луна со своим гравитационным полем. Она сжала губы и опустила глаза. На нее смотрела, широко улыбаясь, девочка с клюшкой для лакросса; густая светлая челка обрамляла лицо, из-за чего она выглядела не старше четырнадцати.
Когда-то Эрика была четырнадцатилетней девочкой с детским личиком. Для Мэгги ей всегда было четырнадцать: неподвластная старению, застывшая во времени.
Станет ли эта девочка навсегда четырнадцатилетней для своих близких?
Мэгги вздрогнула от этой мысли. Ее пальцы сжали края фотографии так, что пришлось сделать усилие над собой, чтобы не порвать ее.
Ты могла бы ей помочь, прошептал предательский голос внутри нее. Она попыталась отмахнуться от него. К сожалению, Фрэнка было тяжелее игнорировать.
– Почему бы тебе не поехать со мной, чтобы просто послушать? – умолял Фрэнк, пока Мэгги продолжала пристально смотреть на лицо девочки с фото. – Ты могла бы подкинуть команде какой-нибудь совет, если что-то придет в голову. Если ты захочешь соскочить, я найду кого-нибудь, кто отвезет тебя домой. Я отплачу. Обещаю.
Мэгги разгладила уголок фотографии.
– Я не могу, – сказала она. Что, если это случится снова? Что, если она потеряет контроль над ситуацией? Что, если эта девочка тоже умрет?
– Давай, малышка. Ты осталась должна мне, – сказал Фрэнк мягко. – Я подчистил все в «Шервудских Холмах». Я не наделал шумихи, когда ты ушла от меня. Я дал тебе пространство, я дал тебе время. Но сейчас я прошу об ответном одолжении. Ты мне нужна в этом деле. Ты лучше, чем все те ребята, с которыми я работал после твоего ухода.
– Я уверена, что те, кого ты выбрал, очень хороши, – сказала Мэгги.
– Малышка, у тебя что-то вроде таланта, исключительного по своей редкости, – ответил Фрэнк. – Это нельзя сравнивать.
– Но я облажалась, – сказала Мэгги, не в силах блокировать воспоминания о «Шервудских Холмах». Она все еще слышала тот выстрел. Он отдавался эхом в ее снах. Она никогда не освободится от него, как и от пустой комнаты, которая преследовала ее.
– Ты думаешь, я никогда не лажал? – спросил Фрэнк с дрожью в голосе. – Думаешь, я никогда не проигрывал? Думаешь, все мои дела заканчивались тем, что жертва была в безопасности, а преступник за решеткой? Да ладно тебе, малышка. – Он усмехнулся. – Я учил тебя быть выше этого. Но когда я лажал, я брал себя в руки и шел обратно на свою чертову работу, потому что знал, что это важнее, чем я. Это важнее, чем мы оба, – на кону жизнь девочки. Снова. И я доверяю тебе – ты нужна мне, чтобы руководить нами. Нам нужна эта особенная магия Мэгги.
Она посмотрела на него. Когда Мэгги была еще совсем молодой переговорщицей без реального опыта, Фрэнк взял ее под крыло. Он лично выбрал ее в Куантико. Он разглядел в ней талант и развил его. Он тренировал ее и наставлял. Он помог ей прославиться. Это была не его вина, что она так облажалась. И не той девочки с фото.
Черт. Она оказалась между молотом и наковальней. Она была должна Фрэнку. Не только за то, что он прибрался за ней, он сыграл огромную роль в том, что она стала той, кто она есть.
– Ладно, – нехотя проговорила Мэгги. В конце концов, она в любой момент может уйти. Как только станет слишком тяжело, она уйдет. – Но только чтобы посмотреть. Я не возглавляю команду, я не возвращаюсь в Бюро. Это просто неофициальное одолжение.
– Пока я могу использовать твое мастерство, ты настолько неофициальна, насколько пожелаешь, – сказал Фрэнк, и его бугристое лицо расплылось в большой, теплой улыбке. Он махнул в сторону железных ворот: – Пойдем.
Мэгги глубоко вздохнула и вышла за Фрэнком через ворота парка, пытаясь не обращать внимания на фантомное ощущение веревок, затягивающихся на ее запястьях.