Annotation

Иногда жизнь несправедлива. Иногда жизнь просто отстой. Вы делаете все возможное, чтобы выжить, но иногда даже этого недостаточно...

Познакомьтесь с Глорией, стареющей порнозвездой, наркоманкой, несостоявшейся женой и матерью, соблазненной чудовищным миром развратного секса и жестокого обмана, борющейся за спасение своей бессмертной души и души своей единственной дочери из Aда...

И вы ещё думаете, что ваша жизнь - это Aд?

Рэт Джеймс Уайт,

Часть IV

Часть V

Часть VI

Часть VII

Часть VIII

Часть IX

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Рэт Джеймс Уайт,

Моника Дж. О'Рурк

"ОТРАВЛЕННЫЙ ЭРОС"

Часть II

Часть IV

Обратный путь в преисподнюю, казалось, занял гораздо больше времени. Глория и ее дочь шли спотыкаясь, как в тумане, теперь лишенные всякой надежды. Теперь туннель вызывал еще большую клаустрофобию. Тьма сгущалась по мере того, как небо удалялось вдали.

Даже когда небесный свет падал на их спины, отбрасывая пугающие тени на горячие, маслянистые стены пещеры, казалось, что они идут сквозь сочащиеся влагой внутренности какого-то невероятно большого зверя. Запахи прогорклой крови и гниющей плоти преследовали их. Крики эхом отдавались в сырых коридорах и отражались от стен пещеры. Даже жар был более гнетущим, чем помнила Глория.

Вечность, - с горечью подумала Глория. - Мы должны провести здесь вечность. Она решила, что лучше не делиться своим ужасом с дочерью, хотя и не могла себе представить, почему бы и нет. От чего она защищала Анджелу? Девочка ведь не была глупой.

Глория старалась сдержать слезы, хотела быть сильной ради дочери. Но осознание того, что она сделала, подавляло ее. Она повернулась спиной к небу. Небесам. Она повернулась спиной к Богу. И что теперь? Действительно, - подумала она. - Что, черт возьми, теперь? Она чуть не рассмеялась над этой нелепостью.

Хотя, она не жалела о своем решении. Она предпочла свою дочь Раю и гордилась тем, что нашла в себе силы. Теперь ей просто нужно было как-то смириться со своим решением. И найти способ для себя и дочери пережить проклятие.

- Мам? Я знаю, что ты здесь из-за меня. Ты могла оставить меня здесь гнить. Не знаю, почему ты этого не сделала, но... спасибо.

- Я сделала это для нас.

И это было правдой. Она сделала это не только для Анджелы, но и для себя самой. Но что-то было не так… и она попыталась игнорировать воспоминания о деяниях Анджелы на Земле, о том, как та легко обманула свою мать. Ей хотелось верить в Анджелу. Глория умрет - умерла - за свою дочь, и это был бескорыстный поступок, во всяком случае, отчасти. Отчасти это было личное искупление Глории. Раскаяние за то, что много лет назад она предпочла свою зависимость ребенку. Глория поняла и приняла это. Но каковы бы ни были ее истинные причины, она предпочла остаться с Анджелой, пожертвовать своим счастьем ради счастья ребенка.

Но ей было интересно, о чем думает Анджела. Глория пережила слишком много страданий в своей жизни, чтобы принимать все за чистую монету, даже если это касалось ее дочери. Была ли девушка действительно переполнена любовью и раскаянием, искренне благодарна? Скептику в Глории было нелегко принять этот кусочек реальности. Она склонялась к мысли, что у Анджелы есть только одна цель – она сама.

- Кроме того, - сказала Глория. - Я должна задаться вопросом, какой Бог допускает существование такого места, как это. И какой Бог допускает существование на Земле условий, которые привели нас сюда.

Глория покачала головой, схватила Анджелу за плечо, и они остановились.

- Кем бы я ни была, - сказала она с некоторой настойчивостью, как будто эти слова были жизненно важны и Анджеле нужно было услышать их, чтобы выжить. - Кем бы ты ни была. Какие бы решения мы ни приняли, Oн в конечном счете несет ответственность, потому что Oн все это сделал. Ты понимаешь меня?

Анджела пожала плечами и выглядела рассеянной, уставшей от слов матери. Она попыталась вырваться, но Глория крепко держала ее.

- Если машина не работает должным образом, ты же не наказываешь машину, верно? Ты наказываешь создателя. Ад – это место, куда Бог посылает свои ошибки, чтобы Eму не напоминали о Eго собственных неудачах. Мы были сметены под ковер. Это несправедливо, детка. И я не хочу быть частью такого Бога. Лучше остаться в Aду. По крайней мере, мы знаем, с чем имеем дело.

- Неужели? Ты действительно думаешь, что они уже сделали с нами самое плохое?

Анджела все еще пребывала в ужасе и неуверенности. Она выглядела совершенно подавленной и побежденной. Этот последний отказ уничтожил ее. Глория должна будет восстановить ее.

Негодование Глории придало ей сил, превратило печаль в ярость. Она чувствовала себя лучше, сосредоточившись на своем гневе, даже если он был направлен на кого-то столь же неприкасаемого, как Бог. По крайней мере, это удерживало ее от того, чтобы направить свой гнев внутрь и возненавидеть себя. Она могла понять желание проецировать свои собственные неудачи вовне и обвинять других. Она понимала, почему Богу легче винить свободную волю человека за зло в этом мире, чем за Eго собственный порочный замысел. Она делала то же самое, обвиняя Eго. Только так она могла жить с этим ужасом, и она полагала, что если бы она была Богом, то, глядя на мириады злодеяний на Земле, она сделала бы все, чтобы избежать ответственности за них, возможно, даже наказала бы своих собственных созданий за их ошибки.

- Я не хочу, чтобы меня снова пытали! - воскликнула Анджела. - Какого хрена нам теперь делать?

У Глории не было ответа. Ещё нет. Но должен же был быть какой-то выход. Глория тоже не хотела, чтобы ее снова пытали, но как долго они смогут этого избегать? Это был Aд, и не было никакого способа позволить им просто существовать в нём. Им придется сражаться или найти какой-нибудь способ спастись. Небеса не вариант, но и возвращение на Землю в виде нелепого гигантского слизняка - тоже не выход. Возможно, чистилище все-таки существовало, несмотря на то, что все упоминания о чистилище были вычеркнуты из Библии. Может быть, его никогда и не существовало. Но если Pай и Aд существуют, то, возможно, такая возможность тоже была. Может быть, еще один коридор где-нибудь. Глория не знала, но была уверена, что если он существует, то кто-нибудь в Aду знает, где его найти. Точно так же, как они знали об этом туннеле. В Aду было еще много неизведанного.

- Я обещаю, что больше никому не позволю причинить тебе боль.

- Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, мама.

Глория поморщилась. Горечь в голосе Анджелы ранила ее.

Когда они возвращались в Aд, а свет с небес тускнел в отдалении позади них, они увидели других, идущих по туннелю в противоположном направлении. У каждого были общие физические черты, которые ясно обозначали их как родственные. Мать, отец и трое детей. Их покрытые шрамами грязные лица были наполнены той же смесью страха и энтузиазма, которая, без сомнения, были на лицах Глории и Анджелы, когда они впервые отправились в Pай. Вид Глории и ее дочери, возвращающихся с удрученным видом, казалось, уменьшил и без того угасающий энтузиазм семьи.

- Вы... вы видели Eго? - спросил отец семейства, потянувшись к Глории, как голодный, тянувшийся к объедкам со стола.

Глория отмахнулась от него. Она не забыла, что случилось с ней в последний раз, когда она посочувствовала одному из пленников Aда. Теперь она никому не доверяла.

- Нет, - ответила она. - Мы Eго не видели. Удачи вам.

Глория продолжала идти, крепко обнимая дочь. Анджела прижалась к матери, нервно глядя на семью.

Глаза мужчины расширились от страха, когда он увидел, как Глория и ее дочь направляются обратно в преисподнюю.

- Почему? Там что, никого не было? Они сказали, что-нибудь вам?

- Они сказали, что мы прокляты, - ответила Глория. - Мы все прокляты. Вот почему мы здесь. Это просто еще один способ пытки, насколько я могу судить. Просто еще один способ дать нам надежду, чтобы ее можно было снова забрать. Мы возвращаемся туда, где мы должны быть, обратно в единственное место, где мы можем быть вместе.

Они побрели прочь, а мужчина и его семья стояли в тускло освещенном туннеле, явно окаменев от желания двинуться вперед.

Свет небес стал почти воспоминанием, когда Глория и Анджела углубились в темноту.

Глория внезапно остановилась, и дочь вопросительно посмотрела на нее.

- Что случилось, мам?

- Почему они здесь? - Глория оглянулась. - Как могла целая семья оказаться в Aду? - Она крикнула в туннель. - Эй! Эй, подожди! - oна побежала назад и увидела, что они ждут. - Что вы сделали?

- Что? - oзадаченный мужчина изучал лицо Глории.

- Как вы сюда попали? Почему вся твоя семья здесь?

- Мы вместе погибли в авиакатастрофе.

Глория была почти в бешенстве. Все смотрели на нее так, словно она сошла с ума, но безумие было настолько обычным явлением в этом месте, что ее тревога казалась почти мелочью.

- Но почему вы все оказались здесь? Почему ни один из вас не попал на небеса? Вы все не могли быть плохими людьми. По крайней мере дети…

Отец уставился в землю, стараясь не встречаться взглядом с Глорией.

- Потому что мы были атеистами. Мы не верили в Бога. Мы отказались от него.

- За это вас сослали сюда? Всю твою семью? Это неправильно. Как Бог мог такое сделать?

- Мы не веровали.

- Нет! Это неправильно. Детей нельзя винить за это…

- Мы должны идти. Может быть, Oн примет нас сейчас. В конце концов, мы же не можем отрицать Eго существование сейчас, верно?

- Но... как давно вы здесь?

- Понятия не имею.

- В каком году вы погибли?

- В тысяча девятьсот сорок третьем.

У Глории отвисла челюсть. Они были прокляты более шестидесяти лет только за то, что не верили? Это было так жестоко, что она не могла даже подумать об этом.

- Нам действительно нужно идти. Я не хочу, чтобы демоны поймали нас. Не тогда, когда мы так близко.

Глория и Анджела смотрели, как мужчина и его семья вышли на свет. Она обнимала свою дочь, пока они шли обратно в Aд, более решительная, чем когда-либо, чтобы найти выход. Они не проведут там вечность.

Это было несправедливо. Все это было несправедливо.

* * *

К тому времени, когда они полностью вышли из туннеля, у входа в него собралась группа людей. Она увидела их испуганные, встревоженные взгляды и поняла, что вид ее и дочери, выходящих из туннеля, нисколько не ободрил их.

- Вы Eго видели?

- Каким Oн был?

- Почему Oн не взял вас с собой?

- Она, должно быть, убийца, или сатанистка, или что-то в этом роде.

- Почему Oн не взял тебя с собой?

- Держу пари, она убивала младенцев на земле.

- Должно быть, она растлительница малолетних.

- Может быть, она покончила с собой. Говорят, это непростительный грех.

- Почему Oн не позволил вам остаться?

Глории пришлось пробиваться сквозь маленькую разъяренную толпу, пытаясь защитить дочь от их вопросов. Испуганные, растерянные лица, все жаждущие ответов, но ни один не желающий слышать правду.

Толпа стала злобной. Они принялись рвать Глории волосы. Кто-то дал ей пощечину. Кто-то другой ударил ее кулаком в живот. Анджела тоже закричала, когда они напали на нее. Они были сбиты с ног, и толпа двинулась вперед, чтобы пинать и топтать их. Крики Анджелы становились все громче, и Глория подползла ближе, используя свое собственное тело, чтобы защитить дочь.

Она приняла на себя основной удар, ее ребра треснули, плоть покрыли синяки, с головы на лицо потекла кровь.

- Почему они так злятся? - закричала Анджела. - За что они избивают нас?

Глория попыталась ответить, но чей-то сапог ударил ее по губам, разбив их вдребезги и выбив несколько зубов. Она закашлялась и сплюнула кровь, когда толпа снова принялась её топтать. Один ее глаз был раздавлен и глубоко запал в череп. Они колотили ее камнями, выдернутыми из пола пещеры. Казалось, что каждая косточка в ее теле была раздроблена на мелкие кусочки.

Глория закричала, боль в ее изуродованном лице и голове была невыносимой, но она знала, что кричать было огромной ошибкой.

Затем раздался раскат грома, и демоны хлынули по коридору в пещеру. Их было больше дюжины, их кожа представляла собой ужасный гобелен из скарифицированной плоти, украшенной звериными рогами и зубами, металлом и костью, вживленными в черепа, торсы и конечности, как у демона, который держал Глорию в плену. Падшие ангелы, превратившиеся в отвратительных монстров. Каждый из них был более семи футов[1] ростом в согнутом состоянии, и их спины царапали потолок пещеры. Их рты были заполнены зазубренными осколками металла, костей и камней, заточенными в острые наконечники. Обилие клыков, поблескивающих в мерцающем свете факелов, было встроено в их десны в хаотичном порядке, безумное искусство какого-то сумасшедшего ортодонта. Они ухмылялись и рычали, глядя с садистской, нескрываемой похотью и жестокостью на испуганных людей, их намерения запечатлелись в их искривленной плоти так же ясно, как шрамы и татуировки, украшавшие их тела. Они быстро развернулись веером, чтобы блокировать оба выхода, отрезая все пути к отступлению. Пойманные в ловушку люди начали плакать, молиться и умолять. Некоторые из них просто лежали на земле, свернувшись в позе эмбриона, дрожа от страха, ожидая, когда же начнутся удары, когда начнется боль.

Массивные дубины и топоры со смертельной яростью обрушивались на убегающих людей, скашивая их, как травинки, и разрубая всех на куски. Некоторые демоны просто хватали убегающие души и кромсали их зубами и когтями, буквально пережевывая и выплевывая. Третьи воспользовались возможностью насытить свои дикие похоти, насилуя любого, кто попадался им под руку, даже полувыпотрошенные и расчленённые тела.

Глория никогда прежде не видела такой массовой бойни. Она согнулась пополам, тяжело дыша, не в силах срыгнуть с пустым желудком. Крики были оглушительными. Она зажала уши руками, пытаясь заглушить шум, а затем добавила свои собственные крики к хору.

Части тел разлетались во все стороны, когда демоны разрывали толпу на части. Ошметки ударили Глорию в лицо и разбились о стены пещеры. Глория попыталась отползти подальше от кровавой бойни, таща за собой дочь, бьющуюся в истерике. Их единственной надеждой было то, что демоны не заметят, как они убегают, и будут слишком увлечены охотой на людей, которые все еще пытались сбежать.

Они спрятались в ближайшей щели, вырезанной в стене пещеры, едва сумев втиснуться в маленькое отверстие. Они тащили на себе останки других людей, прячась под отрубленными конечностями и органами. До сих пор демоны, казалось, ничего не замечали. Глория оглянулась, когда демон обезглавил последнего человека. Не то, чтобы это представляло проблему для кого-то из них – они все будут регенерировать, и зная поведение демонов - a она знала - те будут терпеливо ждать, чтобы снова напасть на людей.

Демоны смеялись. Они стояли над частями исковерканных тел и смеялись, указывая на куски человеческого мяса, разбросанного по всей пещере, при этом, все еще отвратительно живого. Они не могли умереть, несмотря на тяжелые травмы, которые получили. Они смотрели на волнистые конечности, головы и туловища, на бьющиеся сердца, расширяющиеся и сжимающиеся легкие, вырванные из разодранных грудей с омерзительным ликованием. С наслаждением разрывая их в мякоть, наслаждаясь звуками трескающихся костей.

Некоторые демоны все еще яростно совокуплялись с расчлененными телами, заставляя отвратительно израненные души подчиняться половому акту и анальному проникновению, заставляя их делать фелляцию, насилуя их обезглавленные шеи, выпотрошенные животы и безглазые черепа вместе с другим отверстиями, которые они находили или создавали сами заново. Смазывая свои уродливые фаллосы кровью одного, прежде чем содомировать другого в оргии насилия, которая, казалось, продолжалась вечность.

- Смотри, - сказал один из них.

Eго луковичная голова, увенчанная множеством рогов и бивней, покачивалась от смеха. Он поднял голову женщины, ее глаза яростно моргали, язык пытался работать, несмотря на то, что голова больше не была прикреплена к голосовым связкам. Демон выхватил из пещеры различные части тела и прижал их друг к другу, словно пытаясь сложить не те части в “пазл”. Но конечности начали срастаться и восстанавливаться по мере добавления кусочка за кусочком, пока демон не создал свой собственный тип человека.

Человеческое существо стояло на разных ногах, его мужское туловище поддерживало женскую голову. Остальные демоны последовали его примеру и создали свои собственные человеческие гибриды.

Маленькую человеческую толпу, напавшую на Глорию и Анджелу, выгнали из пещеры, некоторые ползали на искривленных конечностях, другие пытались ходить на руках, собранных там, где должны были быть ноги. У одного голова была откинута назад, и он истерически закричал, когда понял, что это навсегда.

- Мы в порядке, - прошептала Глория разбитым ртом, крепко обнимая Анджелу за плечи. Ее лицо уже начало восстанавливаться.

Глаза ее дочери были плотно закрыты.

- Всё хорошо. Они ушли, - Глория старалась говорить как можно тише.

Анджела посмотрела на мать и покачала головой.

- Ты выглядишь ужасно. Что они с тобой сделали?

- Со мной все будет в порядке.

- Мне страшно.

- Мне тоже.

- Они могли нас поймать!

Глория кивнула.

- Я знаю, - прошептала она. - Tы должна вести себя тихо. Очень тихо.

Анджела кивнула.

- Так им и надо. За то, что они сделали с нами. Они это заслужили!

- Никто этого не заслуживает, Анджела.

Анджела нахмурилась.

- Они были отвратительными. Ужасно отвратительными людьми.

Глория прижала голову дочери к своему плечу.

- Постарайся расслабиться. Поспи немного.

Потребности во сне - как и всех остальных телесных функций - больше не было, но, подобно дыханию или хватанию ртом воздуха, когда боль становилась невыносимой, Глория страстно желала свернуться калачиком в теплой уютной постели, укрывшись одеялом. Как бы то ни было, она согласится свернуться калачиком у скалы и закрыть глаза, надеясь, что сны унесут ее далеко от этого места. Но здесь никогда не было снов, никогда не было утешения в бегстве. Только кошмары, во сне и наяву.

Когда Глория открыла глаза, Анджела пристально смотрела на нее.

- Как ты можешь спать?

- Я же сказала тебе, я...

- Это же не по-настоящему! И ты подвергаешь нас опасности. Как ты можешь быть такой эгоисткой?

Глория объяснила себе это замечание подростковой глупостью. И жизнью с отцом-дегенератом.

- Что же нам тогда делать?

Анджела нахмурилась, пыхтя от возмущения.

- Может быть, устроим пикник? Прогуляемся по берегу?

- Ты знаешь, что я имею в виду, мама.

Глория всегда удивлялась, почему ее дочь не порвала с тем ублюдком.

- Все, что мы можем сделать, это надеяться выжить. Нам больше некуда идти. Во всяком случае, сейчас.

- Должно же быть какое-то место. Ты самa так говорила.

- Что ты хочешь мне предложить? Давай валяй, я открыта для предложений.

- Ты же моя мать. Ты должна знать, что делать.

Она всхлипнула, обхватив руками колени, пытаясь успокоиться.

Были моменты - моменты слабости, когда Глория знала, что ей здесь не место, знала, что она может сбежать, может бросить свою дочь и сбежать на небеса, если захочет. И это было заманчиво... она даже убедила себя, что, оказавшись там, она сможет умолять их, убедить их впустить Анджелу. Все, что ей нужно сделать, это оставить Анджелу позади. Анджелу - девушку, которая предала ее при жизни, навечно отправив в Aд.

Глория не была святой на Земле. Она делала то, что должна была делать, чтобы выжить. Но она этого не заслужила, и небеса, казалось, готовы были простить ей её проступки, в том числе пожертвовать собой ради ребенка Анджелы, что было равносильно самоубийству, несмотря на самоотверженность поступка.

- Теперь мы можем идти? - заскулила Анджела. – Может, найдём какую-нибудь еду.

- Ты не голодная.

- Нет, голодная!

- Когда ты ела в последний раз?

Девушка пожала плечами, нахмурилась и отвернулась.

- Я ела чизбургер.

- Это было несколько месяцев назад. Теперь тебе не нужно есть. Эти тела даже не настоящие, во всяком случае, не настоящая плоть, несмотря на то, что она может осязать и чувствовать. У нас теперь нет никакой необходимости в еде. Ты понимаешь?

- Да, - oна изучала грязные ногти, которые никогда не будут достаточно чистыми. - Но я хочу есть. Так же, как ты со своим дурацким сном. Ты ведь не устаёшь больше. Здесь вообще никто, похоже, не устаёт.

- Вполне справедливо. Что бы ты хотела поесть? Личинок? Человечину? Крысу? К сожалению, больше я здесь ничего не видела.

- Почему ты так поступаешь со мной? - заскулила девушка.

- Потому, что ты ведешь себя нелепо. Мы не можем тратить время на ерунду. Мы должны выбраться из этого места.

Она рассмеялась, несмотря на свой страх.

- Что тут смешного?

- Ничего. Мне это напомнило мне песню “The Animals”. Знаешь такую? - Глория тихо пропела: -…Мы должны выбраться отсюда, даже если это последнее, что мы сделаем…

Анджела закатила глаза.

- Никогда такого не слышала. Должно быть, одна из твоего "золотого ретро".

- Ну да, ничего удивительного. Эта группа распалась задолго до твоего рождения.

- Ты думаешь, у нас получится? Я имею в виду, убраться отсюда.

- Мы должны это сделать. Верно? Мы должны. Можно подумать, у нас есть выбор. Я не собираюсь проводить вечность в этой…- она чуть не сказала «адской дыре», - этом месте.

- Что нам для этого нужно? - cпросила Анджела.

Как-то странно, - подумала Глория. - Немного задумчиво, как будто вопрос был адресован ей самой, а не матери.

Глория схватила Анджелу за руку.

- Приближаются.

- Откуда?

- Понятия не имею. Но мы должны продолжать двигаться. Здесь было слишком тихо. Наше везение неизбежно иссякнет, особенно по мере того, как мы будем продвигаться вглубь Aда.

Они прошли мимо демонов и толпы исковерканных людей, но сумели не привлечь к себе внимания. Глория знала, что это ненадолго. Вокруг бродило слишком много садистских тварей, и она вздрогнула, боясь представить, с чем они могут столкнуться в следующий раз.

Но должен же был быть выход из Aда. Должен был быть.

Анджела резко остановилась и дернула Глорию на полфута назад.

- Почему мы идем этим путем?

Глория на мгновение задумалась и слегка пожала плечами.

- У нас не так уж много вариантов.

- Да, но там, где мы были, мы были в безопасности. Верно? Так зачем же уходить?

- Мы не были в безопасности.

- Ну, не совсем, конечно, но по сравнению с остальным этим местом? Дальше же будет только хуже, опасней. Почему бы нам не вернуться?

- Потому что там ничего нет, Анджела. Ни свободы. Ни выхода.

- И ты думаешь, что возвращение в Aд - это способ сбежать? В этом нет никакого смысла!

- Ты должна мне доверять.

- Нет, не хочу! Я думаю, ты спятила. Я думаю, может быть, тебе нравится быть выебанной этими ублюдками!

- Не говори глупостей. Конечно, нет!

- Пиздёж! Зачем еще тогда нам возвращаться? Ты не попала в Pай, и зачем кому-то хотеть попасть в Aд?

- Анджела…

- Нет! - oна вырвалась из рук матери. - Держу пари, это ты виновата, что я превратилась в слизняка. Держу пари, если бы я пошла одна, они бы меня впустили.

Анджела отступила назад, словно ей было противно делить пространство с матерью.

- Скажи мне, мама, что за сделку ты заключила? Как ты принесла меня в жертву? Ты уже делала это раньше, так что я не знаю, почему это меня удивляет. Ты бросила меня, потому что любила наркоту и трахаться больше, чем меня. Так что же ты сделалa на этот раз?

- Говори тише. Твари слишком близко.

- ДА, ПОШЛА ТЫ НАХУЙ! - Закричала Анджела. - Пошла ты… пошла ты… НАХУЙ!

Девушка ухмыльнулась.

- Господи, - пробормотала Глория, съежившись от звука тяжелых шагов, эхом отдававшихся в коридоре.

- Защити меня от этого дерьма, лживая сука.

- Да, что с тобой не так? - oгрызнулась Глория. - У тебя что, блядь, биполярка?[2]

Из-за острого угла появились три демона.

- Ой-ой-ой, - прошептала Анджела, но Глория была уверена, что она улыбнулась.

Первый демон держал в руках дубинку, утыканную железнодорожными шпалами. Он замахнулся ей над головой Глории, она пригнулась, едва избежав удара, вместо головы булава врезалась в стену и застряла в скале. Демон сыпнул проклятие на Глорию и дубинку и попытался вырвать ее.

- Беги!!! - закричала Глория, но второй демон уже бросился на Анджелу и схватил ее за икры.

Ряды крючков торчали из рук твари, рыболовный промысел пошел странным образом наперекосяк, и он провел предплечьями вниз по ногам Анджелы, разрывая кожу, куски кровавой мякоти прилипли к крюкам. Анджела приземлилась на живот, у нее перехватило дыхание, и она принялась рыть землю перед собой, пытаясь вырваться.

Третий демон открыл пасть и наклонился к Глории. Она не была готова к нападению, наблюдая за Анджелой, пытаясь понять, как спасти свою дочь. Внутри пасти демона была вторая пасть, похожая на крокодилью морду, а в ней - третья пасть, похожая на угря, и все три были заполнены рядами острых, как бритва, зубов.

Глория вскрикнула и съежилась, когда эти бесконечные ряды зубов поглотили ее голову до шеи, горячие лужицы шипящей, похожей на кислоту слюны прижгли ее кожу. Последнее, что она помнила, был хруст, пережевывание плоти и костей, когда ее голова была оторвана от плеч.

* * *

Глория очнулась от мимолетного воспоминания о мужчине с откинутой назад головой, испугавшись на мгновение, пока не смогла определить после быстрой проверки, что она снова цела, все ее части на своих местах и все принадлежат ей.

Она лежала на земле, снова обнаженная, как будто этим чудовищам не оставалось ничего лучшего, как украсть грязные тряпки, которые ей удалось раздобыть. Не обращая внимания на запахи - несмотря на недостаток телесных жидкостей, тело сохранило память о прошлых ароматах. Поэтому пот и напряжение породили мускусную, землистую, неприятную вонь. А сама смерть? Помимо запахов грязи и дефекационных жидкостей, от тела Глории исходил отвратительный запах разложения. Интересно, привыкнет ли она когда-нибудь к этому?

- Анджела? - Никаких признаков ее дочери. - Анджела!

Фигура, скорчившаяся в углу, свернувшаяся в позу эмбриона лицом к стене, определенно не была ее дочерью, хотя Глория понятия не имела, кто бы это мог быть. И ей было все равно.

Пока он не повернулся к ней лицом.

- О, Боже, - пробормотала она. - Папа?

Он заставил себя встать, слегка наклонившись вперед на дрожащих ногах. Его лицо было покрыто шрамами, а кости рук и ног плохо срослись.

- Глория. Дорогая, милая Глория.

Она бросилась в его объятия и зарыдала, прижимая его к себе, чувствуя радость. Она думала, что никогда больше не почувствует его прикосновения, не насладится теплом его колючего подбородка, прижатого к ее щеке. Это было так давно. Вечность назад.

- Мой Бог. Папа.

Он умер очень давно. Задолго до ее порнокарьеры и сомнительных пристрастий.

- Но, почему ты здесь? - спросил он, гладя ее по волосам.

- Слишком длинная история.

- Это, должно быть, ошибка.

- Да, - ответила она. - В некотором смысле. Не то, чтобы я вела хорошую жизнь. Я делала... разные вещи. Я не горжусь тем, что сделала со своей жизнью.

- Я знаю, - сказал он, запуская пальцы в ее волосы. - Я всё видел.

- Но как?

Она попыталась мягко отстраниться, но его пальцы были скрючены, и он, казалось, не отпускал ее.

- Конечно. B Aду oни показывают нам много интересного.

Глория кивнула и снова попыталась вырваться. Сейчас она чувствовала себя неловко, но решила, что все как обычно. Почти все в Aду чувствовали себя неуютно.

- О, папа, - сказала она, пытаясь насладиться его объятиями.

Прошло так много времени с тех пор, как она видела его в последний раз, и еще больше времени с тех пор, как у нее был нормальный физический контакт с кем-либо, кроме Анджелы, но даже Анджела была жесткой, сдержанной большую часть времени.

Всё ещё…

- Почему ты здесь? - прошептала она, снова пытаясь вырваться.

Но у неё опять не получилось.

Он наклонился ближе, пока их обнаженные тела не прижались друг к другу, пока она не почувствовала его горячее дыхание на своем ухе.

- Ты была не первой, - прошептал он. - Но ты была лучшей.

- Что?

- Давай не будем тратить время на пустую болтовню, - сказал он и рассмеялся, брызнув слюной ей в лицо.

Она толкнула его, все равно попыталась, но он держал её крепко, обладая какой-то странной силой, которой он не мог обладать при жизни.

- Отпусти, - захныкала она, почувствовав подступившие слезы, снова почувствовав себя маленьким ребенком, неспособным защитить себя. - Пожалуйста, - взмолилась она. - Не надо.

Он заставил ее опуститься на колени и последовал за ней, одной рукой держа ее запястья над головой, а другой блуждая, играя пальцами с ее киской. Его язык ласкал ее грудь, зубы терлись о сосок.

Она пыталась отбиться от него, умоляла остановиться.

Но он был слишком силен.

- Скажи, что хочешь меня, - простонал он. - Как и раньше. Скажи: «Трахни меня, папочка!» Скажи это.

- Нет! Ты никогда не приставал ко мне! - oна запрокинула голову и поджала ноги. - Отвали!

- Я так и планирую, - засмеялся он.

Он протиснул свои колени между ее ног и заставил их раздвинуться.

- Пожалуйста, не надо, - всхлипнула она.

Его огромный член был усеян шипами, которые разорвали ее плоть, когда он проник внутрь. Она привыкла к агонии, привыкла, что демоны трахают ее своими смехотворно большими фаллосами, но она никогда еще не испытывала такого эмоционального падения. Даже изнасилование ее мёртвыми эмбрионами было каким-то безличным – просто маленькие злобные существа. Но это... это был ее отец, и она не помнила, что он якобы сделал с ней. Ты не была первой, но ты была лучшей. Она помнила только нежного, любящего мужчину, который умер слишком рано в ее юной жизни.

Тварь ухмылялась ей, била её, жестко трахала, откусывая куски плоти от груди, жуя мягкую ткань. Рука, не удерживающая ее, сжимала и дергала другую грудь, словно пытаясь оторвать ее от тела.

Он дернулся, когда кончил, судорожно вздрагивая, ноги и задница монстра задрожали. Когда он вытаскивал свой колючий член, то разорвал свежий слой кожи в ее влагалище.

Глория всё ещё лежала на земле после того, как он выбрался из ее дрожащего, кровоточащего тела, и даже после того, как он отпустил ее. Она знала, что раны заживут. Но она не знала, как скоро сможет оправиться от этого насилия.

Она встала на колени, морщась от боли. Чудовище, стоявшее перед ней, погладило член, и он снова затвердел в его руках.

- Ты - не мой отец, - сказала она, внезапно осознав, что это невозможно. - Мой отец был хорошим человеком. Он... его здесь нет. Ты - не мой отец!!!

Глория плакала, ее тело дергалось в судорогах от боли. Это было худшее, что она могла себе представить. Почему-то она никогда не ожидала чего-то столь предосудительного, никогда не ожидала, что все может пойти так низко. Это звучало нелепо, но она почему-то ожидала, что даже в Aду найдется некий стандарт приличия, некая грань, которую они не пересекут. Инцест? Растление малолетних? Если они не были запрещены, то ничего тогда не было. Сейчас она чувствовала себя более напуганной, чем за все время, проведенное в Aду.

- Конечно, я твой отец, - сказал он, облизывая губы. - Ты что, не узнаешь меня?

Глория отползла от него на четвереньках, кровь лилась c ее бедер, как из открытого крана. Это не мог быть ее отец. Никто не сделает этого со своим собственным ребенком, даже в Aду. Но даже произнося эти слова, она знала, что это ложь. На Земле были отцы и матери, которые использовали и сексуально насиловали своих собственных детей, детей гораздо более невинных, чем когда-либо была Глория.

- Если бы... если бы ты был моим отцом... тогда, значит, ты застрял в Aду, как и я... У тебя не было бы таких привилегий. Тебе бы не позволили здесь трахаться с кем попало. Тебя бы сейчас самого трахали. Тебя бы натягивали, пытали и калечили, как и меня! Тебе бы не позволили трахнуть меня. Они не предоставили бы тебе такого удовольствия!

- Я здесь уже давно, малышка. Я заплатил свои долги. Теперь я - демон, миньон. Это моя работа – приносить несчастье другим. Теперь это моя профессия – трахать таких шлюх, как ты.

- Пиздишь, сука.

- Верь во что хочешь, - сказал он, поглаживая свой набухший член, избегая колючек. - Все что угодно, если тебе поможет это чувствовать себя лучше, - затем он ухмыльнулся. - А теперь иди к папочке.

- Отвали от меня! - закричала Глория, злясь, боясь, отталкиваясь от слюнявого существа перед ней.

Что бы это ни было, отец/демон, это было ужасно.

- Отвали от меня нахрен!!!

Она пнула его, когда он потянулся к ней. Ее голая нога столкнулась с его грудью и отбросила его назад.

Но, он не собирался сдаваться так легко.

- Я сказал, иди сюда!

Он схватил ее за плечи и повалил на землю. Он не обращал внимания на ее удары и пинки, плач и мольбы, и с легкостью снова засунул свой член в нее, на этот раз глубже, яростней, жёстче.

Она не могла бороться с ним. Он был не просто человеком, он был демоном, и он обладал силой демона.

- Прекрасно, - отрезала она. - Иди сюда, сумасшедший членосос!

Она обхватила его ногами, притягивая еще глубже. Боль была ошеломляющей, вызывала звезды в ее глазах, его колючий член разрывал ее киску на сырую мякоть. Но она не сдавалась.

- Что ты делаешь? - ахнул он, продолжая насиловать ее, но теперь уже медленнее, пытаясь понять, что происходит.

- Что я делаю? Трахаюсь! - простонала она. - Я... тебя сейчас сама выебу!!!

Он сильно толкал ее, погружаясь все глубже и глубже, пока ее живот не превратился в один большой спазм, пока ее не начало рвать.

Но она не сдавалась.

- Да! - воскликнула она. - Сильнее! Да ладно, это все, что ты можешь? Трахни меня сильнее!!!

- Заткнись! - взревел он и ударил ее кулаком по лицу.

- Ты отстойный любовничек, - насмехалась она. - Даже самые конченные нарколыги могут трахаться жестче!

Его кулаки двигались так быстро, что она не видела их, не могла сказать, где они приземлятся в следующий раз. Ее лицо превратилось в кровавое месиво. Он вышел из нее и продолжил атаку, нанося удары руками и ногами, пока она не подумала, что сейчас потеряет сознание.

В ярости он закричал, его рев сотряс стены комнаты.

Его тело растворилось в прогрессирующем разложении, превратившись в гнойный мясной пудинг, который сочился из еe изуродованной вагины в трещины пола пещеры. Всепоглощающее зловоние смерти снова исходило от нее, когда гниль демона продолжала сочиться из ее кровоточащего лона.

Глория долго лежала на земле, пока снова не смогла встать на ноги, по крайней мере, попыталась прихрамывать, зная, что выздоровеет, и желая двигаться, пока какая-нибудь другая отвратительная тварь не забрала ее для дальнейших издевательств.

Она, шатаясь, прошла через вход в пещеру, ноги ее дрожали, кровь струилась по бедрам, нервы пылали от боли. Она нашла свои сорванные тряпки.

Ничего из этого не реально! Ничто не могло быть настолько ужасным. Даже в Aду должно быть милосердие!

Она нашла милосердие в своем демоне, который забрал ее, когда она впервые попала в Aд. Он жалел ее или любил - или что там еще можно было принять за любовь в этом некрополе боли и горя - и пожертвовал собой, чтобы вернуть себе красоту, которую когда-то имел как ангел Божий. Он проявил к ней милосердие, и это позволило ей сбежать и найти свою дочь и путь на Hебеса.

Но, надежда и вера – это человеческие слабости.

Слабости, которые Aд злобно и небрежно эксплуатирует.

Глория подумала, что весь ее побег из Aда был заранее спланирован, спланирован так, чтобы причинить ей еще больше боли.

А как же Анджела? Почему ее здесь нет? Может, она тоже в этом участвует?

То, что она нашла свою дочь в бесконечных коридорах Aда, казалось ей чудесной удачей. Теперь, это казалось слишком чудесным, слишком случайным. Бесчисленные миллионы душ, которые должны обитать в этих пещерах.... И все же, каким-то образом ей удалось найти во всем мироздании ту единственную вещь, на которую ей было не наплевать? Наткнуться на нее в темноте? Это было невозможно. Должно быть, это была уловка. Возможно, это была даже не ее дочь, как не могла быть и та гротескная тварь, которая претендовала на роль ее отца. Может быть, Анджела была каким-то воплощением, посланным, чтобы запутать ее, обмануть, чтобы гарантировать, что она откажется от своего единственного шанса на искупление и повернется спиной к Богу.

Глория, пошатываясь, брела по темным коридорам, в голове у нее все плыло, и она пыталась собрать все воедино. Ее мысли метались и спотыкались в голове в буйном беспорядке. А потом возник новый вопрос, который ее отец вызвал у нее в голове. Есть ли способ стать одним из них? Одним из мучителей, вместо замученного? Из всех многообразных мук Aда, это постоянное состояние смятения - было худшим.

Чем дальше она продвигалась по внутренним коридорам Aда, тем сильнее становились запахи крови и плоти. Ужасные крики неисчислимой боли эхом отдавались отовсюду. Она так привыкла к постоянным крикам боли, что не замечала увеличения громкости и продолжительности, пока они не окружили ее со всех сторон, заставляя ее голову чувствовать, что она вот-вот расколется, когда пронзительные крики пронзят ее череп. Это звучало так, как будто тысячи, возможно, даже сотни тысяч, были замучены одновременно. Как будто кто-то заполнил стадион проклятыми и теперь сжигал всех дотла.

Глория завернула за угол, и ноги ее подкосились. Ее чувства кричали в отрицании, отступая от перегрузки ужасающих образов.

Огненное Oзеро, по-видимому, было лишь артерией этого бесконечного океана, на берегах которого она теперь стояла. Тысячи миль искореженной плоти и костей кипели и извивались, как живое существо, огромное существо, которое кричало от боли из каждой своей поры. Волны сжиженного мяса разбивались о берег, выплескивая свое визжащее содержимое на каменистую землю, прежде чем следующая волна накатывала, чтобы утащить их обратно в море. Ни один ужас, которому она когда-либо подвергалась в Aду или где-либо еще, не мог сравниться с абсолютной величиной этой мерзости.

Это было истинное сердце Aда.

Никакого пламени не было. Никакой лавы. Весь океан состоял из кипящей крови, жира и слез. Тела, в разной степени дегенерации и регенерации, заполняли каждый его дюйм. Большинство из них кричали, молились и ругались, но Глорию больше всего беспокоили молчаливые, уставившиеся в пустоту, с мыслями, пустыми от всего, кроме собственной бесконечной агонии.

Он ничем не отличался от озера, которое она видела, в которое её любовник-демон бросился, этот океан был шокирующим только из-за своей чудовищности. Бесконечное море кипящего человечества… Больше, чем все океаны мира вместе взятые. Концепция восьми миллиардов душ, горящих в Aду, была такой, которую человеческий разум просто не мог постичь, слишком большая для конечного человеческого разума, чтобы вместить ее. Видеть это было несоизмеримо больше, чем ее разум мог вынести.

Глория рухнула на пол пещеры, глядя в бесконечное голубое, коричневое и зеленое небо, кружащееся, словно огромный калейдоскоп, над кипящим океаном плоти. Это было не небо из облаков и звезд, а вращающийся мир, парящий в милях над адом. Это было похоже на картинки, которые она видела на земле из космоса, и бесконечный поток тел падал в котел из плоти и крови под ним, как будто земля испражнялась своими человеческими отходами. Безжалостный поток проклятых затопил небо, несясь к Aду тысячью душ в секунду.

Ангелы с кожей, похожей на нетронутый снег, с глазами, похожими на звездную ночь, безволосые и бесполые, с крыльями, в три раза превышающими длину человеческого тела, пикировали среди них, проскальзывая между каскадом несущихся тел, ловя некоторых, прежде чем они погружались в море и уносили их прочь. Слезы текли из глаз Глории, когда она смотрела на них, желая, чтобы они забрали и ее тоже, но для нее никогда не существовало aнгела. Никто не поднимет ее и не унесет прочь от ужасов этого мира. Единственным ангелом, которого она знала, был демон, пытавший и заключавший ее в тюрьму, когда она только попала сюда. На мгновение она задумалась, что же с ним стало. Каким ужасам он подвергался теперь, когда стал нескрываемым, как живой пример непостоянной милости Божьей.

Она помнила его таким, каким видела в последний раз. Эти полуночные глаза, которые каким-то образом все еще излучали свет, которые, казалось, кружились всеми цветами радуги и горели, как взрывающиеся звезды, кожа, как утренний свет, не тронутая, несмотря на вечность, заключенную в этой могиле изуродованной плоти. Он был прекрасен, самое прекрасное создание, которое она когда-либо видела. Теперь его пытали из-за нее. Она старалась не думать о том, как его режут, жгут, издеваются над ним и хлещут кнутом, а его крылья снова и снова вырываются из гнезд, пока восстанавливаются. Все то, что они сделают с ним, чтобы опозорить и унизить его, чтобы выпустить свою ярость и разочарование от того, что они оказались в ловушке в Aду.

Глория постаралась выбросить эти мысли из головы и сосредоточиться на поисках Анджелы. Анджела была ее приоритетом. Тем не менее, ее мысли продолжали возвращаться к ее прекрасному aнгелу. Она хотела увидеть его снова.

Возможно, он поможет ей сбежать. Даже возьмёт ее с собой на Hебеса. Конечно, он уже достаточно настрадался. Богу придется забрать его обратно. Бог должен быть милостив к одному из своих сыновей.

Но Глория не была в этом уверена. Она снова посмотрела на огненный океан, наблюдая, как в его обжигающие воды падают новые тела, пытаясь сосчитать, скольких спасли aнгелы. Это был, может быть, один из тысячи. Шансы были невелики. Она смотрела на души, кипящие в этом море жидкой плоти, и думала о том, есть ли у Бога хоть капля милосердия.

Затем ее разум отключился.