Этот рассказ действительно кажется похожим на стиль американских фантастов 60-80-х годов. Не только Бредбери, но и Стивен Кинг узнаются как в языке, так и в образах, характерах, в композиции рассказа, в динамике развития событий, в выстраивании постепенного напряжения и в развязке, дающей читателю пространство для размышления. И это свидетельствует об определенных читательских предпочтениях автора. Для начинающего писателя важно от чего-то отталкиваться, иметь за плечами читательский опыт, и можно сказать, что выбор автора не так уж плох. Автор чувствует стиль и выдерживает его. Также автор чувствует ритм художественной прозы, особенности краткой формы – рассказа. Умеет уложиться в небольшой объем, не создавая ощущения нечаянной недоговоренности, спешки. Автор заботливо обращается с читателем – дает время на восприятие персонажей и на их взаимодействие. Вместе с тем сохраняет динамику развития, не позволяя читателю заскучать.
Рассказ – особая форма художественной прозы: рассказ, как игра в загадку, как детектив. Для читателя загадка – к чему его ведет автор, что он увидит в конце. Читатель как бы пробует предугадать, предвосхитить замысел автора. Во время чтения происходит как бы сотворчество читателя с автором. «Я думаю, что теперь сюжет повернет туда!» - говорит себе читатель. «Почти!» - отвечает автор. И здесь очень важно это «почти». Если читатель угадал полностью – он разочаровывается. Совершенная предсказуемость делает рассказ скучным. Если читатель не угадывает совсем – он тоже разочаровывается. Он чувствует себя обманутым, его ожидания совсем не оправдались.
Автор рассказа «Синий туман Джеффа» умеет создавать это «почти». Интрига остается на протяжении всех страниц. И это говорит о способности автора балансировать на границе известного и неизвестного.
Где-то я как-то прочитала, что фантастический жанр строится на балансе «известного» и «неизвестного». Если все известно, это не фантастика. Если все неизвестно, то читатель не сможет ни за что зацепиться, ухватиться, чтобы хотя бы отчасти узнать себя и свой мир.
Здесь, в рассказе «Синий туман…» - есть баланс «известного» и «неизвестного». «Известное» здесь не шахта, не шахтерская жизнь – рассказ не о шахте, не про шахту, конечно. И, конечно, рассказ не про западный мир, не про Америку, не про Англию, хотя персонажам и городам даны английские имена и названия. Если было бы так, то вся плоть рассказа сделалась бы для нас чужой, «неизвестной», чуждой и – следовательно – малоинтересной. «Известное» здесь – узнаваемый сюжет, когда что-то «сверху» внедрили, как бы желая усовершенствовать, но вместо этого все усложнили. «Известное» здесь – описание попытки жить с этим никому не нужным усовершенствованием, попытка «обойти» придуманные кем-то требования. «Известное» - попытки Джеффа подстроиться, когда он сталкивается с чем-то совсем ему непонятным, объясниться, когда он пойман на лжи. Когда он чувствует унижение и понимает, что вынужден с этим унижением жить. «Известное» - в поведении школьников, которые отстают от группы и дурачатся. И все это – от социальных реалий жизни неведомого нам мира до психологии школьников, инженера, трудовика – все это узнаваемо, все это нам знакомо, в этом мы узнаем себя и свою жизнь.
Поэтому, мне кажется, что этот рассказ не про запад. Не про какой-то другой мир. Он про нас. Он про то, как нас может одурманить синий туман. Про то, что нас могут не предупредить о том, что мы дышим синим туманом, от которого становимся интеллектуально беспомощными. Он про то, что не смотря на синий туман, мы можем остаться людьми и броситься спасать того, кого должны ненавидеть, кто помыкал нами и нас унижал. И тут не важно, что персонажей зовут Джефф или Прайс, что города называются Стоунвилл или Айронвилл. (Да ведь, например, и у Грина были всякие странные имена и названия). И не важна фантастическая шахта – совсем ненастоящая шахта, в которой добывают что-то синее со стен. Важно, что ситуация, в которой оказывается главный герой, нам понятна и знакома, будь мы из России, из Америки или еще откуда-то.
Отзывы
2