- Я готов всё плохое пережить заново, если вместе с этим повторится и хорошее.
Нам потребовалось обрести друг друга, чтобы понять: любовь нельзя контролировать. Прогнозы, предположения и принципы – все это иллюзия.
Я прыснула.
– Тэйлор и Тайлер.
Он тоже засмеялся.
– Еще Томас, Трентон и Трэвис.
Я вскинула бровь.
- Серьезно? Ты же шутишь, да?
Он лишь пожал плечами.
– Ты права. И все-таки ошибаешься. – Я озадаченно нахмурила лоб. – По-моему, парню нужно не только то, о чем ты утром сказала. И по-моему, он нашел, что искал.
– То есть?
– То есть наберись терпения. Такие ребята, когда встречают девушек вроде тебя, без боя не сдаются.
Мои джинсы не знакомы с твоими достаточно хорошо, чтобы вместе стираться.
- Так, когда свадьба? – Поинтересовалась Кирби.
- Сразу же, как только я влезу в платье, которое купила, - ответила я.
Почему у всех засранцев такой красивый пресс? Эти кубики как диаграмма, по ним понятно, насколько парень говнястый.
– Где твои джинсы? – спросил Тэйлор.
Этот оригинальный вопрос застал меня врасплох. Я остановилась на пороге спальни и показала пальцем назад:
– Там, на полу.
– В машине осталось место, – сказал он, засыпая порошок.
– Мои джинсы недостаточно хорошо знакомы с твоими, чтобы вместе с ними мыться.
Тэйлор усмехнулся и покачал головой, глядя на пузыристую воду.
– Чем я внушил тебе такую ненависть? Или это просто какая-то проверка? – Он повернулся ко мне лицом: – Я ведь не пытаюсь забраться к тебе в штаны. Я только предлагаю их постирать.
- Ты не можешь здесь спать, - запротестовала я. - Ладно. А случайно уснуть можно?
– Прежде всего, мне нравится, что ты такая дико неловкая. И разборчивая. Когда я рядом, девчонки обычно хихикают и каждые две секунды поправляют волосы. А ты меня разве только на фиг не посылала.
– Иди на фиг.
– Ну вот! Ты мне нравишься.
Чтобы любить, нужно быть немного не в своем уме.
Почему у всех засранцев такой красивый пресс? Эти кубики как диаграмма, по которой понятно, насколько парень говнистый.
Я любила мужчину, которого не могла любить, который любил кого-то еще, однако меня любил
больше.
А не пойти ли этой любви куда подальше!
– Как тебя зовут? – спросил он. – Не заинтересована. – Это ужасное имя.
После десерта Шепли поднялся и постучал вилкой по бокалу:
– У меня был год на подготовку речи, но написал я ее прошлой ночью.
По всей террасе прогремел смех.
– Будучи шафером и лучшим другом жениха, я хотел бы одновременно похвалить и смутить Трэвиса. Начать хочу с истории из детства. Как-то раз я положил на скамейку свой буррито с фасолью, а Трэвис именно в этот момент решил проверить, сможет ли прыгнуть через спину и сесть рядом со мной.
Америка хихикнула.
– Трэвис не просто мой кузен. Он еще и мой лучший друг и брат. Я убежден, что без его напутствий не стал бы тем, кто я сейчас… и не нажил бы себе столько врагов.
Все братья закрыли рты кулаками и загоготали.
– Пора вспомнить, как он познакомился с Эбби, ведь я присутствовал при этом. Может, я не всегда поддерживал его, но Трэвис в этом и не нуждался. С самого начала он знал, что предназначен для Эбби, как и она для него. Их брак укрепил меня в убеждении, которого я всегда придерживался: если преследовать девушку, донимать ее и причинять всяческие страдания, в конце концов это окупится.
– Бог ты мой, Шепли Мэддокс! – воскликнула Дина.
– Боже, женщина! Ты откуда такая? Явно нездешняя.
– Ну ты и мерзавец. – Знаю.
Ты можешь любить кого-то, не желая быть с ним. Также как ты можешь хотеть быть с кем-то, прежде чем полюбишь его.
<...>чем громче я кричу, тем меньше меня слушают. -Так,может,говорить потише?
Твои никчемные разговорные навыки разочаровывают меня с каждой секундой больше и больше.
Он громко засмеялся, запрокинув голову назад.
– Господи, женщина!
– Я ей не изменял, – подал голос Тэйлор. – Она ведь меня бросила.
Томас с сомнением посмотрел на брата:
– Ее не волнует, что это она порвала с тобой. Ты должен был сидеть дома и строить планы, как ее вернуть.
– Это твоя девушка, Томас?
Томас поцеловал меня в щеку:
– Я не перестаю твердить ей об этом, но она мне не верит.
– И она мирится с твоим дурным характером? – спросил Джим, пытаясь перекричать музыку.
– Совсем нет. – Томас покачал головой.
– Тогда не упусти ее! – громко засмеялся Джим.
– Я не перестаю твердить ему об этом, но он мне не верит
Томас любил меня. Нуждался во мне. Может, я была не первой женщиной, которую он полюбил, и, может, чувства Мэддоксов длились вечно, но я тоже нуждалась в нем.
Я не была первой, но я буду последней. Это не делало меня вторым призом. Это делало меня его вечностью.
– А ты пытаешься меня задеть?
– Возможно. Когда ты злишься, то так чертовски сексуально поджимаешь губки. Наверное, я весь вечер грублю тебе только затем, чтобы на это посмотреть.
Я сглотнула. Моя маленькая игра в притворство была окончена. Он знал, что победил.