Не стоит переходить на личности, иначе личность может очень даже пострадать… Причем конкретно твоя, ушастый.
– А что будет, если Эллохар расстроится? – Да всякое может случиться, – весело ответил лорд-директор. – Это-то и пугает. Фантазия у Эллохара безгранична, как и его чувство юмора.
– В общем, так, лорд Эллохар, мне на ваши нежные чувства глубоко и искренне наплевать. Но что касается чести и достоинства моего партнера – тут уже совсем другое дело, это уже затрагивает мои имущественные права как совладельца «ДэЮре». Изогнув бровь, Эллохар насмешливо поинтересовался: – То есть ты мне за просмотр счет выставишь? – Счет? – переспросил Юрао. – Вы не поняли, магистр: вам светит судебный иск. Эллохар удивленно посмотрел на дроу, удивление сменилось осознанием решимости Юрао, и магистр мрачно произнес: – С кем я связался?!
Но прокляла ты Эллохара? И ведь не поспоришь. – Убью белобрысого, – с мрачной решимостью повторил Наавир. Я несколько не понимала поведения дракона, ровно до слов Дары: – Я в деле. – И я поучаствовать не откажусь, – вступила в коалицию леди Тьер.
– Проблемы со слухом? – недружелюбно осведомился свекромонстр. – С воспитанием, – нагло ответил Алсэр. – Тебя я воспитывала! – прошипела леди Тьер. – Отсюда и проблемы. – Наглая улыбка и исполненный ожидания взгляд.
Лорд Эллохар, гадость моя, разбудила? Мм-м, вы меня сегодня просто бесконечно радуете, надеюсь, вы только легли. Так я права? Это радует меня еще больше – люблю портить вам настроение, особенно с утра. Ах, что я хотела? Ничего, драгоценный лорд Эллохар, совсем ничего, разве что поделиться информацией о ваших отношениях с моей будущей невесткой. Вам уже любопытно? Даже не сомневалась! – И все это сладким голоском, чтобы в результате едва ли не пропеть: – На вас подали в суд. Кто подал? Ну вы же помните офицера Найтеса? Суть иска? Просто поверьте мне на слово – вам это не понравится. Где Найтес? В данный момент тут, под защитой Риана, что крайне досадно, но уверена, вы и с этим справитесь. Всего темного, лорд Эллохар.
Дэй, – донеслось откуда-то сбоку, – а я его вспомнил: это тот вампир, которого ты в Императорском банке проклятием горшочного заседания наградила. Помнишь, начальник охраны?
Равнодушие всегда ранит, равнодушие любимых – убивает.
Говорят об идущих впереди, Дэя, до отстающих никому нет дела.
Слушайте, вы, директор убивательно-развлекательного института! – взревел оскорбленный в лучших чувствах Юрао.
Большинство темных лордов – потомки огненных демонов, у нас вся сущность – огонь. И потому нам присущи такие черты, как вспыльчивость, стремление добиться своего, и мы не умеем проигрывать. Проигрыш, даже в малейшем, приводит в ярость. Сдержать себя, свои эмоции, свои желания – достижение. Так что, да, родная, умение проигрывать – это достоинство, присущее немногим.
Будешь на меня так смотреть – я растаю, – предупредил магистр.
– Или сгоришь? – предположила я.
– Опасение сгореть возникает каждый раз, когда ты со стоном произносишь мое имя, – прошептал Риан, – а вот когда так восторженно-восхищенно на меня смотришь, я всерьез опасаюсь растаять.
– Не могу смотреть на тебя иначе, – честно созналась я. – Чем больше я узнаю о тебе, тем больше восхищаюсь и…
– Тогда мы в равном положении.
«Смерть – только начало».
– Я не могу без тебя. Всегда знал, что контролирую даже не мысли – эмоции, всегда. И когда полюбил Василену… мне было больно, больно отпускать ее в тот, человеческий мир, где ее могли обидеть… Но отпустил, слишком отчетливо понимая – не вынесу разочарования в ее глазах. Разочарования во мне, в моем мире, в том, что я становлюсь слаб рядом с ней. И я убивал в себе эти чувства – медленно, уверенно, неотвратимо. Убил. В один день просто осознал, что глядя в ее васильковые глаза, испытываю лишь нежную привязанность, не более. Василена дорога мне, но я могу жить без нее. Без тебя не могу…
Больнее всего знать, что у меня был шанс, Дэя. Я просто не понял – себя, своего внезапного желания помочь… тебе. Там, в Загребе, осознав, что ты могла погибнуть, я испугался. За тебя испугался. И, зашвырнув к Тьеру, постарался забыть, отвлечься – не смог.
Сонная, с растрепанными волосами и в моей рубашке – ты просто сводишь меня с ума, – хрипло произнес магистр.
Ты моя первая и единственная любимая, родная, и наливая в ту ночь твой бокал до верха, я знал, что иду на преступление, знал, что не имею права связывать наши жизни… Знал, но остановиться не мог. И я ждал твоего первого глотка как приговора или помилования… Но вот, ты закрываешь глаза, вдыхаешь аромат, и на твоих губах заиграла легкая, едва заметная улыбка… Глоток, ты остановилась, чтобы распробовать вкус… а мое сердце перестало биться… Но глоток… еще… и еще… И одним махом я выпил свой бокал. До дна. Как и ты. С этого момента наши судьбы были связаны, Дэя, и в тот миг почернел камень в обручальном кольце.
На узком крылечке пустой в это время суток улице одному человеку стало совсем неловко, а единственным человеком здесь была я.
– Тетки зацепились за идею, что я ее обесчестил, и потребовали, чтобы я, как честный дроу, немедленно женился.
– И?
– И где ты видела честных дроу?
Когда подкатывают к моей женщине, Дэй, и не важно какая она по счету из любовниц, я разбираюсь сам, всегда. Потому что моя. Потому что я мужчина, и в состоянии обеспечить безопасность женщины, которая делит со мной постель. Постель, Дэя, даже не сердце. Поговори с Тьером, это не твоя проблема-его. Потому что ты его женщина и он вправе тебя защищать. Это не долг и не обязанность, Дэй, это его право.
Если ты отступишь на шаг, я стану ближе на два.
- Пока ты им тут здоровый образ жизни проповедуешь, твоя кареглазая разобралась с личностью темного.
И хриплое от Риана:
- Алсэр? Он не мог, кто-то под личиной. В данный момент выясняю кто.
- Ааа… Уступи место старшим.
В следующее мгновение дверь я закрыла. Сама. Потому как вслед за словами Эллохара раздался нечеловеческий вой.
– Двери ломать будем или так войдем?
– Мы двери не ломаем, – весело ответил Риан.
– Все вы с виду воспитанные и стучаться наученные.
Когда там действие отката прекратится?
– На рассвете, – равнодушно ответила я.
– Мы встретим этот рассвет вместе, Дэя.
– Угрожаете?
– Гарантирую!
Выкрасть, запереть, сделать собственностью - так поступают темные.