Приют коллективных родителей Святой Гренеты.
Девиз: «Воспитанников должно быть как можно больше, и тогда не страшна никакая убыль».
Чувство разочарования имеет собственный запах, чем-то похожий на аромат ириски, смешанной с высушенной на солнце грязью.
Злодеи с радостью убивали того, кто с ними не соглашался, но затем писали покаянные письма его родственникам.
«Хорошие манеры, – говорили они, – ничего не стоят».
– Я много чего не люблю, но знаешь, чего я не могу терпеть больше всего?
– Нет, мэм..
– Пробелов. Я ненавижу пробелы. Щели в дверях, щели в окнах, щели между плитками в ванной, длинные промежутки между книгами и продолжением.
Чтобы проводить пригожего прохожего
из ледяного Лланбойдана с кружками и стружками
в Чизуик пока Крюгерс и Люгерс палят из пушки по подушкам
этого хватит чтобы сделать мамонта из одного грамма грамоты
и наполнить литую кастрюлю кипятком из Ливерпуля.
Не стоит недооценивать посредственность,- сказала женщина. - Как я успела выяснить, продолжительное счастье предпочитает одних только серых и безликих.
- Предлагаю модифицировать план действий с учетом текущих обстоятельств по мере поступления информации и калибровать его сообразно ситуации.
-То есть решать на ходу? - уточнил Перкинс.
- Именно.
Все было так непринужденно и по-домашнему - одним словом, подозрительно.
Не боись, у тебя вся жизнь впереди, успеешь еще насмотреться на бред всех масштабов.
В наше время, знаете ли, так сложно подбирать персонал. Всем почему-то требуются излишества вроде еды, обуви, зарплаты… да еще и человеческого достоинства!
В наше время, знаете ли, так сложно подбирать персонал. Всем почему-то требуются излишества вроде еды, обуви, зарплаты… да еще и человеческого достоинства!
Король Снодд был невысок, непривлекателен, и вообще никаких мало-мальски симпатичных качеств за ним замечено не было. Среди множества наград, взятых им на ежегодной церемонии награждения самодержцев Несоединенных Королевств, стоит отметить: «Самый ненавистный тиран» (дважды лауреат), «Самый коррумпированный монарх небольшого государства», «Лучший оригинальный деспотичный указ, адаптированный из изначально справедливого закона» (трижды лауреат), «Худшие зубы» и «Монарх с наибольшими шансами на гибель от рук разъяренной толпы, вооруженной сельскохозяйственными инструментами».
A worthy opponent is the only opponent worth opposing.
Simply put, all life requires equilibrium to survive. For every death there is birth, for every light there is dark, for every ugliness there is something that shines with the greatest lustre. And for every truly heinous act, there are always multiple good acts to compensate. It’s why evil despots are always defeated, and why a truly awful reality TV show can never go on for ever.
Fate is never precisely determined. The strange thing is that all of us are clairvoyant. Any future you can dream up, no matter how bizarre, still retains the faint possibility of coming true.
‘Will it be risky?’ I asked as we sat down to negotiate her fee.
‘Risky?’ said Addie. ‘Put it this way: statistically speaking, you’re dead already, your bones gnawed by wild animals and now bleached in the sun, your life only fractured lost moments, memories in those who knew you best.’
‘It’ll always be around,’ he said, ‘and eventually return for you, as it will for us all. Death cannot be avoided for ever, but it can be postponed – in that respect it’s very like the washing-up.’
I’d been an idiot to think this was anything but a quest. Searches were nice and soft and cuddly and no one need be killed. A quest always demanded the death of a trusted colleague and one or more difficult ethical dilemmas.
Смерти нельзя избежать, но ее можно оттянуть – с мытьем посуды похожая история.
Могильщики вечно говорили мрачными загадками. Прежде чем студентам техникума могильщиков выдавали лопаты, им требовалось овладеть искусством диалога с внезапными витиеватыми репликами.
Люди прикладных профессий, владеющие искусством составления поэтических сборников, это доходный товар, который легко сбыть, тогда как любители птиц только едят за твой счет и приговаривают:"О, остановите машину, кажется, я вижу пеструю трясогузку".
Она посмотрела на нас поверх очков, сверилась с ежедневником и указала нам на исключительно неудобную скамью, чтобы мы присели на нее и дождались вызова. Там было и другое седалище, выстланное подушками, но оно предназначалось для посетителей благородного происхождения. На нем уже теснились аристократы в париках. Ждать на скамейке для простолюдинов им было западло, и они предпочитали сидеть буквально друг на друге – в тесноте и обиде.
Король подошел к правительственному микрофону и закатил длиннейшую речь ни о чем. Он, оказывается, гордился, что тяжкий труд и слепая преданность граждан позволяли ему и его семье купаться в роскоши, пока вдовы павших военных просили на улицах подаяние, и благодарил провидение за то, что был благословлен править нацией, чье долготерпение по отношению к морально разложившимся деспотам было поистине беспримерно…
The only thing you really get to figure out after a lifetime of study is that there's more stuff to figure out. Frustrating and enlightening, all in one.
All the great unanswered questions of the world will be answered. Who are we? What are we here for? Where will we end up? And most important of all: Can mankind actually get any stupider?