— Bас что-нибудь интересует, кроме себя самой? — Не особенно.
Я ничего не делаю, потому что не могу делать ничего такого, что стоило бы делать.
Да плевать мне на правду. Я счастья хочу.
ГОЛОС. <...> Ты много узнаешь о том, что такое фальшивый. И сама будешь делать много такого, что можно назвать этим словом.
КРАСОТА (беззаботно). Господи, это звучит так пошло.
ГОЛОС. И в половину не так пошло, как есть на самом деле. В течение этих пятнадцати лет тебя будут называть дитя регтайма, вертихвостка, джаз-девочка, чаровница, вамп. Ты будешь танцевать новые танцы с той же точно грацией, с какой танцевала старые.
КРАСОТА. (шепотом). И платить мне будут?
ГОЛОС. Да, как обычно - любовью.
КРАСОТА (с легким смешком, который лишь на мгновение нарушает недвижность ее губ). И мне понравится, когда меня станут звать джаз-девочкой?
ГОЛОС (хладнокровно). Ужасно понравится...
...я привыкла смотреть на критику как на восхищение, смешанное с завистью.
Я не думал — я был полем битвы для мыслей множества других людей...
В январе, который, как известно, является понедельником года, нос Ричарда Кэрэмела имел обыкновение быть синим той сардонической синевой, в которой угадывались отблески негасимого пламени, лижущего грешников.
Только такой и должна быть девушка; именно так должна сидеть, свернувшись в уголке дивана, как только что коснувшаяся земли, закончив ясный, быстрый лет, ласточка, глядя на него непостижимым взглядом. А он будет время от времени, поначалу всякий раз смущаясь, подходить к ней и, обняв, искать губами ее губы.
Важно быть человеку другом, пока он жив, а не тогда, когда он уже умер. Мертвому это все ни к чему.
Гэтсби верил в зеленый огонек, свет неимоверного будущего счастья, которое отодвигается с каждым годом. Пусть оно ускользнуло сегодня, не беда — завтра мы побежим еще быстрее, еще дальше станем протягивать руки… И в одно прекрасное утро…
Так мы и пытаемся плыть вперед, борясь с течением, а оно все сносит и сносит наши суденышки обратно в прошлое.
Очень рада, что девочка. Дай только бог, чтобы она выросла дурой, потому что в нашей жизни для женщины самое лучшее быть хорошенькой дурочкой.
Если тебе вдруг захочется осудить кого-то, вспомни, что не все люди на свете обладают теми преимуществами, которыми обладал ты.
Были, вероятно, сегодня минуты, когда живая Дэзи в чем-то не дотянула до Дэзи его мечтаний, — и дело тут было не в ней, а в огромной жизненной силе созданного им образа. Этот образ был лучше ее, лучше всего на свете. Он творил его с подлинной страстью художника, все время что-то к нему прибавляя, украшая его каждым ярким перышком, попадавшимся под руку. Никакая ощутимая, реальная прелесть не может сравниться с тем, что способен накопить человек в глубинах своей фантазии.
Жизнь видишь лучше всего, когда наблюдаешь ее из единственного окна.
Ей казалось, что я очень много знаю, потому что знания у меня были другие, чем у нее.
В нашей жизни для женщины самое лучшее быть хорошенькой дурочкой.
С первым осенним холодком жизнь начнется сначала.
«Живешь ведь только раз, только раз».
я бы напился вдребезги просто от смущения
Он улыбнулся мне ласково, — нет, гораздо больше, чем ласково. Такую улыбку, полную неиссякаемой ободряющей силы, удается встретить четыре, ну — пять раз в жизни. Какое-то мгновение она, кажется, вбирает в себя всю полноту внешнего мира, потом, словно повинуясь неотвратимому выбору, сосредоточивается на вас. И вы чувствуете, что вас понимают ровно настолько, насколько вам угодно быть понятым, верят в вас в той мере, в какой вы в себя верите сами, и безусловно видят вас именно таким, каким вы больше всего хотели бы казаться.
Я вообще живу не раздумывая, поэтому мне всегда весело.
Каждый человек склонен подозревать за собой хотя бы одну фундаментальную добродетель; я, например, считаю себя одним из немногих честных людей, которые мне известны.
Неумелый водитель до тех пор в безопасности, пока ему не попадется навстречу другой неумелый водитель.
Это большое преимущество – быть трезвой, когда все кругом пьяны. Не наговоришь лишнего, а главное, если вздумается что-нибудь себе позволить, сумеешь выбрать время, когда никто уже ничего не замечает или всем наплевать.
Они были беспечными существами...они ломали вещи и людей, а потом убегали и прятались за свои деньги, свою всепоглощающую беспечность или еще что-то, на чем держался их союз, предоставляя другим убирать за ними.