Спать я ложилась в твердой уверенности, что у него с этой Лилианой ничего не было и быть не могло. Иначе как он на свадьбе мне в глаза смотреть будет?
Ну уж нет! Я не могу допустить, чтобы рядом с ним была особа с косыми глазами и облезлым хвостом! Лучше уж, чтобы никакого хвоста не было. Вот как у меня, к примеру. Я же не могу Тарниэля никому отдать? Даже бабушка это непременно поймет. А это значит, что он должен жениться на мне. Осталось только, чтобы он сам пришел к этой мысли. После того, как решение было принято, я уснула довольно быстро, и предстоящий экзамен меня совсем не волновал.
Мужчины, они все такие. Как говорит моя бабушка, если им открываешь душу, они так и норовят туда плюнуть.
По окончании лекции я пришла к неутешительным выводам: делать мне на первом курсе нечего, перспективных женихов тут нет, нужно переводиться на пятый, все равно я там пойму ровно столько же, сколько здесь.
Вот так всем и буду говорить, что вчера я стимулировала свою мозговую деятельность. Какое замечательное выражение, и, главное, как легко запоминается!
Прекрасное слово «теоретически», добавляешь его – и сразу все становится возможным.
Все-таки женщины, на лицах которых написано «Я умная», выглядят непроходимыми дурами.
Как говорила моя бабушка, подслушивать нехорошо, но не слышать то, что само лезет в уши, – просто глупо.
Нет, доверять людям можно, но не адвокатам же!
Как говорила моя бабушка, доверяя мужчине, ты неизменно проигрываешь.
Представь себе, Анна была красивой и хитрой, но не умной. Страшное сочетание, на самом деле.
— Неужели?
— Поверь. Вот ее сестра была красивой и умной, но не хитрой. И как результат Аньес оказалась в монастыре, а Анна — на троне. Увы, мажонок, в жизни красивые и умные часто проигрывают красивым и хитрым.
«Сидела я красная, как знаменитая синьская роза, воспетая в сотнях стихотворений, и размышляла, как это я раньше не замечала, что Антер – идиот. Все же не такое это качество, которое в глаза не бросается.»
Он запорхал по комнате, неразборчиво бормоча себе под нос. Из долетавших до нас обрывков фраз было понятно, что готовится речь для общения с потомком, которому та вряд ли понравится. Все же «венценосный осел» — отнюдь не комплимент, как и «своих мозгов нет — займи у подданных, это я тебе как коллега и предок говорю».
— Я с самого начала предполагал, что твоя подруга, огонек, весьма разумная девица, — почти ласково сказал призрак, но не успела я возгордиться, как добавил: — Поскольку обычно друг к другу притягиваются противоположности.
— Огонек, ты меня обижаешь! — вскинулся Франциск. — Находиться рядом с монархом — почетно. Не каждый может похвастаться, что вообще видел живого короля.
— Так и я не могу.
— Не придирайся к словам, — небрежно бросил призрак.
Меня опять подмывало стукнуть Дитриха чем-то тяжелым. Α поскольку из тяжелых предметов, которые я могла поднять, в офисе были только стулья, которые могли развалиться от соприкосновения с твердой головой моего работодателя, тему эту нужно было срочно закрывать. Α еще лучше – менять на что-то, более нейтральное.
Нет, доверия у меня к нему нет. Во всяком случае, до первой зарплаты – точно.
— Исключительно ради конспирации, – неожиданно сказaл Дитрих.
И не успела я ничего спросить, как он поставил свою ношу на подоконник подъездного окна, обнял меня и начал целовать. Пожалуй, это была самая увлекательная конспирация из всех, с которыми мне приходилось столкнуться за сегодня.
Наверное, Дитрих прав,и любопытство – действительно женская движущая сила
Красивая женщина — лучший способ отвлечения, когда речь идет о молодом мужчине правильной ориентации.
— Николь, к слову, такие разговоры нас тоже демаскируют. Давай их отложим на потом?
— На потом? — я скептически хмыкнула. — Которое никогда не наступит?
Я уже давно поняла: любые неудобные разговоры сворачиваются под благовидным предлогом, на самые волнующие вопросы никогда не ответят полно и честно, а все, что важно, приходится выяснять самой.
— Поверь, «потом», оно всегда наступает, — торжественно сказал Шарль. — Главное — понять, что оно уже наступило, а то можно пропустить и вместо «потом» получишь «уже поздно».
— Так что теперь будем делать? — спросил Шарль, явно надеясь, что уж ему-то делать точно ничего не придется.
— Думать, — обрадовал его Франциск. — Я понимаю, мажонок, для тебя это слишком сложно…
— Мне не надо, — повторила я. — Шарль, это же наша обязанность — помочь призраку упокоиться, если он страдает.
— А он страдает? По-моему, страдаем мы, а он помогает нам упокаиваться.
— Я в прошлом году уравнивала. В этом — твоя очередь.
— Не помню, чтобы я ее занимала.
— Что? — поразился призрак. — Для тех, кто ходит по комнатам чужих невест, полог невидимости — первоочередная необходимость.
— Раньше я по чужим невестам не ходил. Подозреваю, что и дальше не буду.
— И правильно. Ходить по чужим женам надёжнее.