Вообще жили они дружно и любили поговорить о разных делах.- Как это тебе не надоест в воде сидеть? - часто удивлялся Воробей Воробеич. - Мокро в воде, - ещё простудишься.Ерш Ершович удивлялся в свою очередь:- Как тебе, брат, не надоест летать? Вон как жарко бывает на солнышке: как раз задохнёшься. А у меня всегда прохладно. Плавай себе сколько хочешь. Небось летом все ко мне в воду лезут купаться. А на крышу кто к тебе пойдёт?
Индюк немного рассердился и прибавил таким тоном, чтобы слышали другие птицы:- Знаешь, мне кажется, что меня мало уважают. Да, совсем мало.- Нет, это тебе так кажется. Кхе-кхе! - успокаивала его Индюшка, начиная поправлять сбившиеся за ночь перышки. - Да, просто кажется. Птицы умнее тебя и не придумать. Кхе-кхе-кхе!- А Гусак? О, я всё понимаю. Положим, он прямо ничего не говорит, а больше всё молчит. Но я чувствую, что он молча меня не уважает.
Пудик сидел на самом краю гнезда и во всё горло распевал стихи собственного сочинения: Эх, бескрылый человек,
У тебя две ножки,
Хоть и очень ты велик,
Едят тебя мошки!
А я маленький совсем,
Зато сам мошек ем. Пел, пел да и вывалился из гнезда, а воробьиха за ним, а кошка - рыжая, зеленые глаза - тут как тут.
-Чив ли я?
У воробьев совсем так же, как у людей: взрослые воробьи и воробьихи – пичужки скучные и обо всем говорят, как в книжках написано, а молодежь – живет своим умом.
-Пусть двое из вас возьмут в свои клювы прутик, а я прицеплюсь за него посередине. Вы будете лететь, а я ехать. Нужно только, чтобы вы не крякали, а я не квакала..