— Этот шрам останется у него на всю жизнь.
— Вы ведь можете что-то сделать с ним, Дамблдор?
— Даже если бы мог, не стал бы. Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки.
Да, они испытывали друг к другу сильную неприязнь. А затем твой отец сделал кое-что, чего Снегг так и не смог ему простить. Он спас ему жизнь.
Это было так же неожиданно, как если бы Снегг начал раздавать школьникам сладости.
Если бы Шляпа сказала, что один из факультетов предназначен исключительно для тех, кого от волнения начинает тошнить, Гарри бы сразу понял, что это его факультет.
- Сэр… Профессор Дамблдор, - нерешительно начал он. - Могу я задать вам один вопрос?
- Кажется, ты уже задал один вопрос. - Дамблдор улыбнулся. - Тем не менее можешь задать еще один.
- Что вы видите, когда смотрите в зеркало? - выпалил Гарри, затаив дыхание.
- Я? - переспросил профессор. - Я вижу себя, держащего в руке пару толстых шерстяных носков.
Гарри недоуменно смотрел на него.
- У человека не может быть слишком много носков, - пояснил Дамблдор. - Вот прошло еще одно Рождество, а я не получил в подарок ни одной пары. Люди почему-то дарят мне только книги.
А женщина повернулась к близнецам.
— Так, теперь вы двое. В этом году вы должны вести себя хорошо. Если я еще раз получу сову с известием о том, что вы что-то натворили — взорвали туалет или…
— Взорвали туалет? — изумился один. — Мы никогда не взрывали туалетов.
— А может, попробуем? — хмыкнул второй. — Отличная идея, спасибо, мам.
— Это не смешно, — отрезала мать.
— Крестного отца? — мгновенно рассвирепел дядя Вернон. — Нет у тебя никакого крестного отца! Нет и не было!
— Есть! — просиял Гарри. — Он был лучшим другом моих родителей. Его осудили как убийцу, но он сбежал из тюрьмы для волшебников и сейчас скрывается. Но со мной он поддерживает связь... Беспокоится обо мне... Следит, чтобы мне было хорошо...
— Ты думаешь, что мёртвые, которых мы любили, навсегда нас покинули? Но ведь мы их зовём, когда нам плохо. Твой отец живёт в тебе, Гарри, и он, очевидно, явил себя, когда ты так в нём нуждался. Да как иначе ты смог бы сотворить именно такого Патронуса? Этой ночью Сохатый вновь вышел в поле.
— Вы прекрасно выглядите, Поттер. Так что не будьте на меня в обиде, если я не освобожу вас от домашнего задания. Но не сомневайтесь, в случае смерти выполнять его не обязательно.
— Профессор Дамблдор... Вчера во время последнего экзамена у профессора Трелони... она стала... стала очень странной...
— В самом деле? — удивился Дамблдор. — М–м–м... Ты хочешь сказать — еще более странной, чем обычно?
-Крыса, как видно, получилась из тебя лучше, чем человек
-Выходит, больше всего на свете ты боишься страха. Это похвально!
— Перси, ты же у нас староста, — важно пояснил Джордж. — Так положено. Две машины, на капотах флажки развеваются, а на них красуется «СШ»!
— Серьезная Шишка, — расшифровал Фред.
- Как ты все это успеваешь? - спросил Гарри. - Просто я знаю цену времени, - ответила Гермиона.
Не доверяй вещам, которые умеют думать; кто знает, что у них на уме?
Последствия наших поступков всегда так сложны, так разнообразны, что предсказание будущего и впрямь невероятно трудная задача.
И по гладкой поверхности карты вдруг пробежали слова, как будто их выводила чья-то невидимая рука…
«-М-р Лунатик приветствует профессора Снегга и нижайше просит его не совать длинного носа не в свои дела.
— М-р Сохатый присоединяется к м-р Лунатику и хочет добавить, что профессор ещё урод и кретин.
— М-р Бродяга расписывается в своем изумлении, что такой идиот стал профессором.
— М-р Хвост приветствует профессора Снегга и советует ему, чёртовому неряхе, вымыть наконец голову.»
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость!
- Гриффиндор ведет со счетом восемьдесят - ноль, - вещал комментатор. - Посмотрите, что вытворяет на "Молнии" Гарри Поттер! Он демонстрирует все её возможности! Особенно видна сейчас точно выверенная балансировка...
- ДЖОРДАН! ВАС ЧТО, НАНЯЛИ РЕКЛАМИРОВАТЬ "МОЛНИИ"? КОММЕНТИРУЙТЕ МАТЧ!
Чем больше спрашиваешь, тем больше вранья услышишь.
— Что же ваша голова могла делать в Хогсмиде? — мягко промолвил Снегг. — Вашей голове запрещено там появляться. Равно как и всем остальным частям тела.
Мама всегда предлагает чашку чая, когда кому-нибудь плохо.
Она умела видеть красоту в других, даже тогда, когда человек сам в себе этого не видит.
— Мои дорогие! Кто из вас встал первый?
— Не знаю. — Рон смущенно глянул на Гарри.
— По–моему, это не имеет никакого значения, — холодно заметила профессор МакГонагалл. — Если только за дверью не стоит сумасшедший с топором, готовый отрубить голову первому, кто выйдет в холл.
— На этой метле летать нельзя! — отрезала ни с того ни с сего Гермиона.
Рон и Гарри недоуменно взглянули на нее.
— И что же Гарри с ней делать? Пол ею мести, что ли?