Все можно исправить, было бы желание.
И теперь я, как джентльмен, обязан жениться, — закончил свой слезовыжимательный рассказ лорд-страж, а я едва подавила острое желание закатить глаза к потолку.
— Я беременна не так давно, поэтому иногда об этом забываю.Боже, какая тупость! Надо же такое сказать?— Я бы не забыла, — улыбнулась она грустно. — Материнство это так прекрасно.Оно, конечно, может быть и прекрасно, но я себе это как-то иначе представляла. А с лорд-стражем у нас даже еще ничего не было… Я только что подумала «еще»?
В книгах сказки лучше, и с хорошим концом. В жизни все по-другому. Нет, не так как в газетах и вечерних новостях, просто скучнее: дом, работа, родственники, кино или кафе по выходным, иногда фитнес-центр. А в книгах приключения, романтика, отчаянные герои и коварные злодеи. Даже жаль иногда, что ты уже выросла, и на волшебство рассчитывать не приходится.
Мне полагалось рыдать, размазывая по лицу сопли, и предаваться отчаянью, но вместо этого хотелось найти виновницу моих бед и оттягать похитительницу за волосы. Естественно, предварительно вновь поменявшись телами.
Я выдавила легкую улыбку, в надежде, что она получилась милой, и меня не перекосило.
К тому же, Гордон единственный, кто может мне поверить, а еще у него есть полицейский жетон
Мужчине нужно дело всей его жизни. Но еще ему нужна женщина всей его жизни. Ради которой он будет возвращаться домой.
— А ты? В твоем мире остался мужчина, который тебя ждет?— Нет, — покачала головой. — Не так-то легко найти того, с кем будет тепло.— Тепло?— Ну да. Когда вам лучше вместе, чем поодиночке.
Хороший у тебя шейный платок, красивый. Дай потуже затяну!
Вообще все достоинства Гордона ограничивались симпатичной внешностью и заманчивым налетом долбанутости… то есть загадочности.
Нет ничего неприличного в том, чтобы неприлично смотреть на женщину, которая тебе нравится до неприличия.
Сплетни убивают не реже ножа и пистолета.
Яростнее всего порицается и отрицается самое желанное.
Доверие — это возможность повернуться к человеку спиной, закрыть глаза и позволить ему делать все, что угодно. Зная, что он не причинит тебе вреда.
Перемены — это всегда к лучшему.
Слова — бесценный инструмент, но бесполезный, если не имеют под собой основы.
«Смертная казнь — это тоже убийство ... Никто не вправе лишать жизни другого, будь то правитель, его советники или собрание суда, сколь бы много человек, основывающихся на общем решении, ни считали свой приговор верным. Жизнь дается нам свыше, и только небу решать, когда она прервется».
Потому что все, что нас не сожгло, нас закаляет!
Время, потраченное на жалость к себе, сравнимо с выброшенным на ветер миллиардом.
Творчество заканчивается там, где начинается соревнование и зависть.
Есть люди которые любят обманываться. А есть те, кто любит быть обманутым.
Само по себе произведение искусства нелепо, любое, даже самое прекрасное — если оно сокрыто от людей.
Стыд и совесть — всего лишь гордыня. Желание казаться хорошим. Чаще всего, в глазах окружающих, большинству из которых нет до тебя никакого дела. Не считая тех, кто привык осуждать всех подряд.
Люди в большинстве своем судят поверхностно — по выражению лица, красоте или уродству, а еще по одежде.