Путешествие было чудесным. Впервые в жизни я за целые сутки не видел ни одного человека.
Как и жирафы, слоны - вегетарианцы, им не нужно охотиться или убивать, чтобы выжить в джунглях, но ни однин дикий зверь не посмеет напасть на них. Им следует опасаться лишь подлых дюдишек - случайных охотников или браконьеров - но судя по виду этого небольшого семейства, они с подобными ужасами еще не сталкивались.
На этом корабле все чокнутые. Вы этого не замечаете, потому что еще очень молоды. Молодые не наблюдательны. Они лишь на себя внимание обращают.
Я уже начинал сознавать, что в ситуации, когда вокруг рвутся бомбы и свистят пули, нужно как можно спокойнее воспринимать опасность и все ее последствия. От страданий и волнений все равно нет никакого прока.
Слоны меня не заметили, и я спокойно наблюдал за ними. От этих огромных неторопливых животных веяло умиротворенностью и спокойствием. Их шкуры свисали складками, словно мешковатые костюмы, позаимствованные у более крупных предков.
...прежде чем мне позволили пуститься в длительное и одинокое путешествие через Синайскую пустыню, пришлось предъявить чиновникам канистры с запасом бензина и пресной питьевой воды. Только после этого мне разрешили ехать.
Путешествие было чудесным. Впервые в жизни я за целые сутки не видел ни одного человека. Мало кому это удается.
Похоже, если британец живёт годами в нездоровом потогонном климате среди чужого народа, то, чтобы сохранить душевное здоровье, он позволяет себе слегка свихнуться.
Ну, вот мы и здесь. Сидим на солнышке, потягиваем винишко, а вокруг творится чёрт знает что.
Я часто удивлялся тому, как веду себя, если уверен, что поблизости нет ни одного человека. Все мои внутренние запреты куда-то исчезали, и я орал во всё горло: "Привет, жирафы! Привет! Привет! Привет! Как поживаете?" А жирафы лишь наклоняли головы и смотрели на меня влажными глазами.
Не отчаивайтесь! На свете нет ничего невозможного!
Не отчаивайтесь! На свете нет ничего невозможного!
Он повредил крыло, но всё-таки долетел до Найроби и , как я уже говорил, едва не попал под трибунал, потому что невозможно объяснить поломку крыла столкновением с крупной птицей, если все крыло облеплено кожей и шерстью жирафа.
1) Если я сейчас умру, то потеряю пятьдесят лет жизни, а я не хочу их терять. Я готов потерять все что угодно, кроме этого, потому что вместе с пятьюдесятью годами я потеряю все, что я хочу сделать, и все, что я хочу увидеть; к примеру, спать с Джои. Или, скажем, иногда возвращаться домой. Гулять по лесу. Наливать вино из бутылки. Ждать выходных и жить - каждый час, каждый день, каждый год на протяжении пятидесяти лет. Если я сейчас умру, ничего этого не будет, и всего остального тоже. Не будет того, о чем я даже не знаю. 2) Все кругом дураки, но день-то замечательный.
Ты знаешь этот взгляд, он есть у большинства из них [врачей]. Он обращен на тебя, мерцая в глубине глазного яблока, подобно тусклой электрической вывеске и он говорит: «Только я могу спасти тебя!»
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ЧИТАТЕЛЯМ:
не пытайтесь приготовить Волшебное лекарство Джорджа в домашних условиях.
Это небезопасно!
'I'm going shopping in the village,' George's mother said to George on Saturday morning. 'So be a good boy and don't get up to mischief.'
This was a silly thing to say to a small boy at any time. It immediately made him wonder what sort of mischief he might get up to.
Most grandmothers are lovely, kind, helpful old ladies, but not this one. She spent all day and every day sitting in her chair by the window, and she always complaining, grousing, grouching, grumbling, griping about something or other.
– Не отчаивайтесь! – крикнул мистер Вонка. – На свете нет ничего невозможного!
«— Милый ты что-нибудь принёс? — Нет… — Ничего, с капустой вкуснее всего капуста»
Выбросьте телек, нету в нем толку,
Повесьте на стенку книжную полку,
И по прошествии нескольких дней
Вы не узнаете ваших детей -
Радостный взгляд и смеющийся рот,
Их за собой позовет Вальтер Скотт.
Задумчивый Диккенс, веселый Родари,
Мудрый Сервантес им счастье подарит.
Бэмби проводит в сказочный лес,
Алиса поведает массу чудес,
И обязательно ночью приснится
Неуловимая Синяя Птица.
Сам я телевидение не люблю. Полагаю, оно хорошо в малых дозах, но, насколько я знаю, дети не умеют ограничиваться малыми дозами.
Ведь это кощунство, ведь это обман, Когда вместо книги – телеэкран!
Бывает, когда взрослые говорят «навсегда», это значит «очень-очень надолго».
В холодную погоду почему-то ужасно хочется есть. Мы начинаем мечтать о горячем жарком, о теплом яблочном пироге и о других согревающих блюдах, а поскольку мы гораздо удачливей, чем нам кажется, мы обычно получаем все, что хотим, или почти все.
Конфеты не имеют смысла. На то они и конфеты.