Несмотря на строгие даты, экзамены, как водится, всегда приключались внезапно.
— Если отец меня чему-либо в этой жизни и научил, так это тому, что невозможно добиться чьей-то любви, силой принуждая его к этому.
— И вообще, я принц, что хочу, то и делаю.
— Дурак ты, а не принц, — вздохнула я, ускорив шаг, чтобы догнать Листа. Разговаривать с этим шутом бесполезно.
— Одно другому не мешает, — насмешливо прилетело мне вслед.
Мыслей в голове было, как головастиков в пруду по весне, и все маленькие, черненькие, отчаянно ускользающие, стоит только попытаться их отловить.
Вот поэтому я ненавижу плакать! Все вокруг начинают тебя жалеть. А раз тебя жалеют, значит, все действительно плохо, катастрофично и ужасно, и в итоге остановить слезы становится просто невозможно.
Госпожа Эдора сына любила, но иногда испытывала непреодолимое желание стукнуть его тростью.
— Макс, когда ты, наконец, женишься? — Госпожа Эдора Шантей была настроена на серьезный разговор, а еще на то, чтобы не дать уклониться от оного сыну.
— Скоро! — отозвался тот, не отрываясь от возни с очередным артефактом, который он притащил из мастерской городской в мастерскую домашнюю.
Такого ответа госпожа Эдора не ожидала, но замешкалась лишь самую малость, подозрительно рассматривая спину сына... — она быстро перебрала в уме всех подходящих знакомых девиц, крутившихся вокруг ее сына. Кандидатки в невестки не обнаружила, как и среди неподходящих знакомых. Да и незнакомых в последнее время вроде бы не появлялось…
Оставался один вариант. Вариант был хорошенький до невозможности, мил, кудряв и симпатичен лично госпоже Шантей. Но уж больно юн.
Впрочем, это недостаток проходящий.
— Терпи, юнга, капитаном будешь! — гнома от души похлопала меня по плечу.
— Терплю, — покорно вздохнула я, заказывая горячий шоколад навынос. — Только можно я буду подмастерье, который мастером станет? Мне так легче терпеть, а то к плаваньям я совсем равнодушна!
Признать меня девочкой — это вовсе не значит чрезмерно опекать, ущемлять мои права и… и… изменять мне с другими мастерами!
..... меня заставил подпрыгнуть на месте оглушительный грохот в дверь.Я даже не сразу поняла,что это стучат.По звуку казалось-выламывают.
Мои ноги грела старая шкура,руки-чашка,а душу-кофе.
Она уж точно бы справилась!Но я не хотела,чтобы ей пришлось нести этот груз одной.Я хотела разделить с ней эту ношу.Иначе зачем нужен друг,если в час горести ты вынужден справляться сам?
-Можешь уйти.Я пойму.- Размечтался,гер-рой!От целителя только две дороги-либо в светлую жизнь без боли и страданий,либо в могилу!
И сделайте что-нибудь,Бога ради,с моим расписанием на ближайшие пару недель.Если не придумаете что,можете просто выдрать и выбросить.
Когда случалось так,что все мы оказывались за одним столом,настроение у неё тут же поднималось,а смертельные недуги,атакующие со всех сторон,мгновенно отступали.
Мы завтра уедем в наш маленький родной дурдомчик на три палаты, а они тут, в своем королевском сумасшедшем доме в пять этажей, могут дальше сколько угодно играть в "кто кого перекупит, перехитрит и переубивает."
Страх - жуткое, разрушительное чувство. Особенно для мужчины. Для такого сильного, замечательного во всех отношениях мужчины.
- Ты знаешь, за что я люблю артефактику?
- Не знаю, - осторожно отозвалась я.
- И я не знаю! Мерзкая работа! Мерз-ка-я! - с этими словами он свирепо атаковал бифштекс ножом и вилкой.
Не хочу даже думать, кого он там представлял. Бедный, бедный Макс...
Эта цитата вот прям девиз жизни для некоторых)))
" ...то ли он по призванию — лесоруб, то ли по гороскопу — дятел…"
Утешения в мужском исполнении по моему опыту лучше слушать сидя, а то они могут стать большим потрясением. Как однажды заявил мне Грей: «Ну чего ты ревешь? Подумаешь, котенка утопили! Их там пять было в мешке!»
Мне не нужно ни одобрение, ни поддержка, ни помощь, ни снисхождение. Но было бы просто великолепно, если бы мне просто не мешали делать мою работу.
Родственники опасны, они почему-то из лучших побуждений всегда творят множество гадостей.
Да, для того, чтобы организовать заговор и совершить переворот, нужно обладать подходящим происхождением, преступным умом и влиятельными союзниками, сказал мне отец. Но без денег — всего перечисленного будет недостаточно.Я тогда поняла две вещи. Во-первых, что деньги — это не только блестящие кругляшки и долговые расписки. А во-вторых, что надо с особой тщательностью следить за тем, что и кому ты говоришь.Слова — то же золото. За них можно купить, за них можно продать. Их можно разменять на другие слова. И уж точно не стоит пускать их на ветер…
Демонице мы доверяли больше, чем внешнему виду торта, а потому шустро натыкали туда свечки.
– А почему шесть? – подозрительно уточнил оборотень.
– Потому что столько нашли, – развела руками я.
– По уровню интеллекта, – мстительно выдвинула свою версию Хельга, явно еще не простив «летающий гладиолус».
– Нет, ну видеть, чтобы от моего внимания девушки топились, мне еще не приходилось, – почти виновато пробормотал оборотень. – Было один раз, что на дерево забралась, но я тогда был на четырех лапах, и она, кажется, приняла меня за медведя.