– Лён?
– Что? – преувеличенно бодро откликнулся он.
– Ты сказал, что не выбрал бы меня Хранительницей... правильно, она из меня вышла никудышная... даже двух слов связать не смогла... но ты все-таки вернулся. Почему?
Тишина затянулась надолго. Он не отвечал и не уходил, словно боялся ответа больше, чем я – вопроса.
– Вольха?
– Д-да? – чуть слышно выдавила я.
– Потому что я тоже тебя люблю.
И мы разошлись в разные стороны, одинаково ошеломленные и не знающие, что говорить и делать дальше.
Но уверенные, что как-нибудь разберемся.
С аристократами нужно вести себя как с сумасшедшими - во всем потакать и не давать повода для компроментации.
Любовь не может длиться вечно, как, впрочем, и воздержание от оной.
Антинаучно как-то мы его угробили, даже неловко.
Лошадь стояла, я сидела, и мы обе усиленно делали вид, что держим ситуацию под контролем.
Я несколько минут подбирал слова и когда наконец выдавил: «Вы знаете, ваша сестра мне… не очень нравится», – он махнул рукой и заявил: «А, мне тоже! Ну и леший с ней, давайте лучше согласуем таможенные пошлины».
"...Трус, бегущий с поля брани, бросает все, храбрец остается при своем, а герой успевает подобрать за трусом..."
- Ой, а вот этого я знаю! Мы его уже били!
Полный идиотизм ситуации усугублялся нашей общей уверенностью, что так оно и надо.
Не собираюсь я никого выбирать <...> больно надо ежедневно стряпать и ежегодно рожать! Я, между прочим, десять лет на учебу потратила, чтобы прожить остальные в свое удовольствие.
Какими бы прекрасными ни были воспоминания, нельзя жить ими одними.
Прекратите, эдак вы сейчас подеретесь, и мне придется либо мстить, либо помогать прятать труп, а у меня нет времени на такие глупости!
- ... ты вообще имеешь понятие о такой вещи, как женская интуиция?
- А, ты имеешь в виду женский эквивалент логического мышления?
Принять извинения иной раз труднее, чем принести.
Абсолютного знания не бывает, за относительное ниже тройки не поставят, а недостающее всегда можно придумать.
У любовной истории со счастливым концом нет шанса войти в историю.