Единственное, что может помочь женщине не пропасть, - это ум.
некоторые женщины в каждом мужчине видят свою личную собственность
Я ненавижу одиночество, но слишком большая близость меня страшит. Суть моей жизни – тайная беседа с самим собой, и превратить ее в диалог было бы равносильно самоубийству. Мне нужно общество, но такое, какое поставляет пивная или кафе. Я никогда не мечтал об общении душ. И себе-то самому говорить правду достаточно трудно.
Женщины, которых я знавал, часто бывали неопытны, косноязычны, легковерны и простодушны; но я не вижу оснований называть их глубокими за те свойства, которые в мужчине мы бы определили как поглощенность собой.
— Я помню, — сказал Дэйв, — ты как-то объяснял мне, что неприлично пить в кабаке, когда не знаешь, как он называется, а также уходить из кабака, ничего не выпив.
Финн добавил:
— Это приносит несчастье.
Я не люблю, когда по моему лицу о чем-то догадываются.
Дневной сон — это проклятье, после него просыпаешься разбитый и уничтоженный.
— Вот эта подойдет, — сказал он, держа брошюру передо мной, как зеркало. На обложке крупным шрифтом стояло: «Почему вы отошли от политики?», а ниже — «Левой политике нужна ваша поддержка». В нижнем углу значилась цена — 6 пенсов. Я стал шарить в карманах.
— Не надо, не надо, это подарок, — сказал Лефти. — Мы их вообще не продаем. Но когда цена проставлена, люди чувствуют, что сэкономили деньги, и читают текст.
Со мной всегда так бывает: стоит мне чем-нибудь заинтересоваться, как происходят десятки случайностей, имеющих к этому прямое отношение.
Хуже нет, как выслушивать от объекта своих симпатий расспросы об объекте ее симпатий, если только это не вы сами.
Единственное, что может помочь женщине не пропасть, - это ум.
некоторые женщины в каждом мужчине видят свою личную собственность
Я ненавижу одиночество, но слишком большая близость меня страшит. Суть моей жизни – тайная беседа с самим собой, и превратить ее в диалог было бы равносильно самоубийству. Мне нужно общество, но такое, какое поставляет пивная или кафе. Я никогда не мечтал об общении душ. И себе-то самому говорить правду достаточно трудно.
Когда я не нахожу себе места от тревоги, бездействие и ожидание - сущая пытка. Но стоит мне взяться за что-нибудь конкретное, пусть даже и безнадежное, как я снова доволен и на все остальное закрываю глаза.
Я, например, считаю, что дружить одновременно больше, чем с четырьмя людьми безнравственно.
Беда ваша в том, что вы привыкли зарабатывать деньги кровавым потом. Разве так можно? Лечь на диван и свистнуть - они и прибегут.
Легче сбыть макулатуру, когда тебя знают, чем гениальное произведение, когда твое имя никому не известно.
Выставить человека за дверь — лучший способ заставить его поразмыслить над тем, что осталось по ту сторону двери.
Стоило мне с великим трудом навести порядок в своей вселенной и начать в ней жить, как она взрывалась, снова рассыпаясь вдребезги...
Всегда бывает странно читать после долгого перерыва то, что сам написал. Как правило, такое чтение захватывает.
Отвергать жизнь — единственное подлинное преступление.
Стоит начать что-то делать, сталкиваться с людьми – и некоторых из них вы непременно возненавидите. А ничто так не разбивает абстракций, как ненависть.
Ох уж эти люди, сплошные от них неприятности.
Разлюбить кого-то — значит забыть, каким чарующим был этот человек.
— Это трудно выразить. Может, благодаря ему меня стали меньше заботить условности.
— Условности! — засмеялась Джорджи. — Дорогой, ты уже давно к ним равнодушен.
— Видит Бог, ты ошибаешься! — возразил я. — Они мне и сейчас далеко не безразличны. В отличие от тебя я не дитя природы. Нет, дело, пожалуй, не в этом. Но Палмер умеет делать людей свободными.
— Если ты думаешь, что меня это не беспокоит… ну да ладно… А что касается человеческой свободы, не верю я этим профессиональным освободителям. Согласно Платону, все, кто умеют освобождать людей, в равной мере способны их порабощать. Твоя беда, Мартин, в том, что ты постоянно ищешь учителя.
Я улыбнулся:
— Теперь у меня есть любовница и я не нуждаюсь в учителе