Майкл Каннингем (р. 1953) – американский писатель, лауреат Пулицеровской премии за 1999 год. Как устроено время? Как рождаются книги? Как сцеплены между собой авторские слова-сны? Как влияют события (разнесенные во времени и пространстве) на слова, а слова – на события? Судьба Вирджинии Вулф и ее «Миссис Дэллоуэй». Англия 20-х и Америка 90-х. Патриархальный Ричмонд, послевоенный Лос-Анджелес и сверхсовременный Нью-Йорк. Любовь, смерть, творчество. Обо всем этом и о многом другом в новом...
Любовь - это всегда тайна; нужно ли пытаться понять каждую частность?
Насколько больше места занимают живые по сравнению с мертвыми, думает Вирджиния. Жестикуляция, движение, дыхание создают иллюзию объема. Смерть выявляет наши подлинные размеры, и они удивительно скромны.
Только не цветы, они и для покойников-то не очень хороши, а дарить их больным - просто кошмар!
Лоре нравится думать (это один из ее самых больших секретов), что и в ней самой тоже есть искра незаурядности, толика величия, хотя она сознает, что подобные сладкие подозрения как некие маленькие бутоны живут чуть ли не в каждом человеке, живут и так и умирают не раскрывшись.
Существуют лишь две возможности: либо быть талантливой, либо, что называется, не брать в голову.
За что мы любим детей? В частности, за то, что они живут за пределами иронии и цинизма.
Красота - шлюха. Я предпочитаю деньги.
"Я люблю тебя" - чересчур легковесно. "Я люблю тебя" превратилось в слишком будничную фразу, произносимую не только в день рождения, но и по случаю какой-нибудь круглой даты, а почти спонтанно в постели, или у кухонной раковины, или даже в такси...
Сегодня, думает Кларисса, в людях главным образом ценишь доброту и верность. Остроумие и интеллектуальная глубина, все эти разнообразные проявления гениальности рано или поздно утомляют.
Стоит зайти в любви слишком далеко и потеряешь гражданство в той стране, которую ты сама для себя создала. Так и будешь плавать из порта в порт.
Существуют лишь две возможности, понимает Лора: либо быть талантливой, либо, что называется, не брать в голову. Либо ты делаешь сногсшибательный торт, либо закуриваешь, объявляешь, что подобные подвиги не для тебя, наливаешь себе еще одну чашечку кофе и заказываешь торт в булочной.
Мы отказываемся от вечеринок; бросаем наши семьи ради одинокой жизни в Канаде; мы пишем книги, не способные изменить мир, несмотря на наш дар и непрекращающиеся усилия, несмотря на наши самые смелые ожидания. Мы живем свою жизнь, делаем то, что делаем, а потом спим – все довольно просто на самом деле. Одни прыгают из окна, или топятся, или принимают снотворное; другие – такое бывает несколько чаще – гибнут в результате несчастных случаев; и, наконец, большинство, подавляющее большинство из нас медленно пожирается какой-нибудь болезнью или – если очень повезет – самим временем. А в качестве утешения нам дается час там, час тут, когда, вопреки всем обстоятельствам и недобрым предчувствиям, наша жизнь раскрывается и дарит нам все, о чем мы мечтали, но каждый, кроме разве что маленьких детей (а может быть, и они не исключение), знает, что за этими часами обязательно придут другие, гораздо более горькие и суровые. И тем не менее мы любим этот город, это утро; мы – постоянно – надеемся на лучшее
Книга, которая снится автору, всегда лучше той, которую он способен перенести на бумагу.
Уже в пять лет она научилась изображать поддельный энтузиазм по отношению к делам, которые ее абсолютно не интересуют, тогда как в действительности ей хочется, чтобы ее похвалили и отпустили на все четыре стороны.
чем больше любви расходуешь, тем больше ее прибавляется. Именно так. А в таком случае почему бы не заниматься сексом со всеми подряд, при условии, конечно, что ты хочешь их, а они - тебя?
Просто тогда я была такой, какой была тогда, сейчас такая, какая сейчас
Мужчины слишком часто меняются к худшему (мало кто любит это обсуждать). И женщины безропотно сносят колкости и хмурое молчание, приступы депрессии, пьянство.
Может быть, вот так и начинается наш уход из этого мира - мы вверяем себя заботам повзрослевшей дочери, растворяемся в комфорте квартиры. Может быть, это и есть старение. Простые радости, лампа, книга. Мир, в котором - хорошо ли, плохо - управляют люди, никак с ним не связанные. Они проходят мимо нас по улице так, будто нас уже нет.
Нет, сегодняшний день не будет легким. Ей опять придется преодолевать неверие в свои силы и в реальность этого дома, и не случайно поэтому, взглянув на новую книгу, лежащую поверх той, что она дочитала вчера, она потянулась к ней почти инстинктивно, как если бы чтение было первоочередным делом дня, единственным адекватным способом перехода от сна к исполнению долга.
Нежелание есть - это порок, своего рода наркотик: когда у нее пусто в желудке, она чувствует себя легкой и стремительной, готовой к бою.