Американец, работающий в Афинах и стремящийся удержать свою семью от окончательного распада, узнает о существовании странного культа, последователи которого совершили ряд необъяснимых убийств в странах Ближнего и Среднего Востока. Отчасти по воле обстоятельств он оказывается вовлеченным в неофициальное расследование этих преступлений, затеянное его друзьями, и начинает ощущать, что поиски истины необычайно важны и для него самого...
— В нашем столетии писатель вел диалог с безумием. О писателях двадцатого века почти можно сказать, что они стремились к безумию. Кто-то, разумеется, преуспел, и таких мы особенно уважаем. Безумие для писателя — это окончательное растворение его «я», последняя беспощадная правка. Это нырок в тишину, прочь от гомона вымышленных голосов.
Забавный ты становишься к старости. Люди замечают.
Вам нужны истина, радость - ищите их в мелочах.
Безумие для писателя - это окончательное растворение его "Я", последняя беспощадная правка. Это нырок в тишину, прочь от гомона вымышленных голосов.
Я живу в мире, куда деться. Никогда от него не бежал. Но в последнее время я не уверен, что он мне по душе.
Мы всё устраиваем так, чтобы сделать разочарование неизбежным. Это помогает переносить нам зимы.
Память, одиночество, наваждение, смерть. Далекие темы, казалось мне.
Почему язык разрушения так прекрасен?
Вещи - это то, чем мы не являемся, то, что мы не можем включить в себя. Значит, люди делают вещи, что бы определить свои собственные границы? Вещи - это пределы, которые нам так отчаянно нужны. Они показывают нам, где мы кончаемся.
- Не знала, что вы так глубоки, - сказала она. - Обычно я мельче.
...Необязательно любить женщину, чтобы испытывать к ней собственнические чувства и негодовать по поводу ее романов.