Люди творчества. Люди искусства. Или просто — пожилые супружеские пары, осевшие в маленьком валлийском городке. Когда-то у них было все — и успехи, и поражения, и любовные интрижки, и бурные страсти… А теперь? Им остается либо искать утешение на дне бутылки, либо снова и снова переживать маленькие междоусобные войны далекого прошлого и пытаться — в шутку, не всерьез — продолжать их в настоящем. Кто кого любил — или не любил? Предал — или не предал? Изменил — или сохранил верность? День за...
Любой мужчина в компании двух женщин оказывается в меньшинстве один к четырем, даже если они сама доброта. По определению.
они разговаривали довольно часто, с напускной нормальностью, словно супруги-англичане в соцстране, которые из страха, что их подслушают, сговорились быть скучными.
- Питер, ты же не думаешь, что, когда женщина закатывает истерику, она и впрямь срывается?
Есть только одно слово — ревность. Обычная старомодная ревность. А еще — зависть, которая ничем не лучше. Я недавно читал, что она еще опаснее для брака, чем ревность.
Девушке не нужно заходить слишком далеко, чтобы понравиться преподавателю. Вполне достаточно приятных манер.
Могучая волна скуки и ненависти накрыла его с головой. Все это, все его занятия, нельзя назвать жизнью.
слишком хорошая память — враг непосредственности
За церковной оградой Рианнон вновь сжала его ладонь — в знак утешения, или извинения, или чего-то, что сошло бы за понимание, или просто как человек, который дает понять другу: что бы ни случилось, мы переживем это вместе
как мало люди значат в жизни других людей и как немного они знают друг о друге, даже если встречаются каждый день.
Пары постарше выглядели в основном одинаково: безучастный пожилой муж и бодрая пожилая жена в очках и шляпке