В одном маркиз был прав: в каждом из нас есть та маленькая отправная частица, которую мы прячем и бережём от случайных слов и людей. Мы ограждаем её грубой завесой, неузнаваемо её искажающей – настолько, что сами порой забываем о причинах своей грубости. Что мы защищаем, обманывая друг друга? К чему хранить эту чистоту так бережно, если не позволять ей жить? И Готель понимала это. Она знала, пусть даже трижды обрушится на них стихией рок судьбы, каким бы могучим он ни был, в сердце Констанции должно было остаться место, где боль сейчас нестерпимо сильна, и рана эта не имеет никакого отношения к подлости, коварству и прочим вещам, которые могли бы помешать им сейчас понять друг друга. Готель хорошо усвоила этот урок, потеряв Сибиллу. Именно тогда она пошла на поводу своего страха и, решив, что подруга держит на неё обиду, прервала с ней всякую связь. Больше она была не намерена повторять этой ошибки. Она ехала к Констанции, чтобы дать ей возможность выговориться, простить её и позволить жить дальше, не мучаясь годами душой.
Казалось, если бы с ней в тот момент кто-то принялся говорить, она бы сочла это за бестактное вторжение; она даже подумала, что, возможно, именно таким образом и сказывается на характере человека умиротворение от духовной жизни.