Эдуард Веркин – писатель, неоднократный лауреат литературной премии «Заветная мечта», лауреат конкурса «Книгуру», победитель конкурса им. С. Михалкова и один из самых ярких современных авторов для подростков. Его книги необычны, хотя рассказывают, казалось бы, о повседневной жизни. Они потрясают, переворачивают привычную картину мира и самой историей, которая всегда мастерски передана, и тем, что осталось за кадром. События книги происходят в далеком будущем, где большая часть человечества в...
Любовь - дело непростое, с первого раза у многих не получается, плющит многих.
Вообще, конечно, спасание в нашем мире изрядно обесценено. Кого мы можем спасти, если сами спастись не можем?
Наверняка строительство душа на даче как-то способствует строительству души. Пусть и опосредованно, но все равно способствует.
Солнце тонуло в океане, я поднимался на веранду, устраивался поудобнее перед телескопом, включал приемник. Смотрел в небо через поляризационные очки, и звезды не мигали. Потом смотрел в телескоп. На облезлую Луну, на Марс, на станцию «Черный принц», которую отсюда, конечно, не видно.Но она там.
Свету. На охоту. Я поглядел в сторону моря. Я люблю море. За цвет. Это банально и миллион раз говорилось, но оно все время разное – так что все время кажется, что ты живешь в разных местах. Море – это как калейдоскоп, все время тебя переворачивает.
Знаешь, девушки очень любят мужчин, которые умеют готовить. Ты ей сделаешь бутерброды с семгой, она тебя полюбит.
Каждый умирает в одиночку.
Неважно, что ты будешь делать. Есть кору, играть на гуслях или лбом об стену стучаться. Главное, делать это с азартом. С искрой. С пониманием, что это важно.
Я обнял контрабас поплотнее и заиграл. Одной рукой зажимал лады, другой дёргал за жёсткие и неподатливые струны. Звук мне нравился, он получался по-настоящему бархатный, округлый, мягкий, от этого звука мне представлялось, что у меня под руками начал мкр часть толстый счастливый и сытый кот.
Этот выглядел грустно. Да-да, бывают грустные велосипеды, печальные. Старый, с облупившейся краской, на камерах грыжи в кулак, на руле дурацкие пластиковые розочки. Мило.А еще бывают веселые. Блестят хромом, гремят звоночками, погрохатывают крыльями, точно взлететь собираются. Когда такой видишь, на душе какая-то к.б. радость приключается, будто весна, новый день, к.б. надежды всякие.И злые бывают велики. Вредные, глаз да глаз за ними нужен: то тормоза переклинит – и носом об асфальт, то колесо вскочит – и через руль, про звездочки я молчу, и дребезжит так, будто хохочет демонически.Хитрые. Ну, эти все исподтишка делают, чуть что бац – спица из обода вылетела, и колено в двух местах навылет. Ну, штаны зажевывает, это само собой, штанов не напасешься, некоторые, я заметил, специальные кольчужные штаны носят.Разные велосипеды бывают. А этот печальный, свернули ему шею, лежит в тоске, кривыми колесами не шевелит.
Но тут я ее не стал слушать, в жизни бывают мгновения, когда человек не должен слушать женщину, какой бы она ни была.
Согнул турник, разогнул турник. Завязал турник узлом, развязал турник узлом. Вот и вся тебе физкультура.
Я выглядел паршиво, как обычно. Мерзко, прожильчато, синюшно. В общем, в пределах нормы, терпимо. Вот если синюшность уже с черным отливом, тогда стоит волноваться и растираться уксусом, а так терпимо пока.
... я стал перебирать книги. Шла обычная вупырская скукотища. «Вампир, которого я любила», «Вампир, который любил меня», «Сумеречная любовь», «Ночной разбойник», «Академия Носферату», «Полуночная страсть», ну и все в том же духе, в черно-розовом. Про то, как мелкие девки решительно влюблялись в вампиров, а те тоже хороши, влюблялись, как идиоты, в мелких этих девок. И все страдали, роняли слезы и думали – жрать или не жрать.
Короче, надо работать, не сидеть сложа руки, не впадать в уныние – и все наладится.
Несчастная любовь очень способствует развитию души, от любовных терзаний сердце истончается, делается чутким и добрым, по нему дзинь ноготочком – и звенит. И вообще.
Журналисты мельчают. Раньше приезжали серьезные мужики, волки блокнота и самописца, они готовились к интервью, как к сражению, а этот был мелкий.
Я поспешил медленным шагом.
Все хотят, чтобы их любили.
Когда души нет, тело стремится к распаду.