«На свете есть только две вещи, ради которых стоит жить: любовь к красивым девушкам, какова бы она ни была, да новоорлеанский джаз... все остальное — одно уродство».
А — что же тогда не есть уродство? Истеричные, надерганные богемные кабаки Парижа? Твердые ругательства затянутых в черное «джазовых девушек» и гениальный бред полупьяных великих музыкантов? «Пена дней» выступает на поверхности Латинского квартала. И снимают эту пену — немногие посвященные...
Нужно, чтобы никто не платил налогов и подольше, тогда чиновники умрут от недоедания и наступит мир во всем мире.
Работа - вещь отвратительная, я это отлично знаю, но то, что делаешь для своего удовольствия, не может приносить дохода.
В жизни нужно устраиваться так, чтобы было на что вас похоронить.
Неправда, что всегда надо быть умницей.
На свете есть только две вещи, ради которых стоит жить: любовь к красивым девушкам, какова бы она ни была, да новоорлеанский джаз или Дюк Эллингтон. Всему остальному лучше было бы исчезнуть с лица земли, потому что все остальное – одно уродство.
Они работают, чтобы жить, вместо того чтобы работать над созданием машин, которые дали бы им возможность жить не работая.
"Дверь подъезда захлопнулась за ним, издав звук поцелуя в голое плечо".
Он был настолько открытым, что было видно, как голубые и сиреневые мысли пульсируют в венах его рук.
- Моя сестра сбилась с пути, - признался Николя.- Она изучала философию. В семье, которая гордится своими традициями, о таких вещах предпочитают молчать.
...история эта совершенно истинна, поскольку я ее выдумал от начала и до конца...
Я полагаю, что фамильярность допустима исключительно между людьми, которые вместе пасли свиней, а это, как вам известно, не наш случай.
Меня интересует не счастье для всех людей, а счастье для каждого.
Знаешь, я хотел бы затеряться, как иголка в стоге сена. И пахнет хорошо, и никто меня там не достанет...
Люди не меняются. Меняются только вещи.
Почти всегда у него было хорошее настроение, а в остальное время он спал.
Профессору д ' Эрьмо было сорок лет. Их ему и давали. А больше он бы всё равно не взял.
Профессор прослушал её, затем выпрямился и сказал:
- Всё в порядке. Конечно, следы остались…
- Да?- переспросила Хлоя.
- Да, - подтвердил профессор. – Одно легкое у вас теперь полностью выключено, или почти полностью.
- Это меня не беспокоит, раз другое работает!
- Если что-нибудь случится с другим лёгким, то это будет весьма неприятно для вашего мужа.
- А для меня?
- Для вас уже нет, - ответил профессор и встал.
...и сунул в карман чаевые, но по всему было видно, что он лжец, что чая не пьет, что для него это не невинные чаевые, а винные, или даже коньячные.
Просто меня в жизни интересует счастье не всех людей, а каждого в отдельности.
Ожидание - это прелюдия в минорной тональности.