Происки демона перенесли одного не самого обычного вампира, из лос-анджелесской ночи 2008 года от РХ на летящий в Хаосе островок тверди под названием Тарвуд. Островок населен, и там вполне можно жить. Однако наш герой, будучи натурой деятельной, твердо решает вернуться обратно на Землю.
У него есть всего две недели, иначе он рискует умереть второй и окончательной смертью. И его вовсе не устраивает такая перспектива.
В оформлении обложки использован рисунок Ксении Никитиной.
— Русский — очень сложный язык, — заметил он дипломатично.
— Не бывает сложных языков, — отрезал Заноза. — Бывают непроизносимые.
— Я не боюсь огня, я его очень не люблю. — Панически не любишь. Угу.
Из этого короткого и не очень понятного диалога Заноза уяснил главное: на Тарвуде нет привычного ему оружия, и второстепенное: Лэа и Мартин безоружными ходили охотиться на дракона. Какая новость хуже — невозможность стрелять или неадекватность работодателей, он не знал. Решил, что обе плохи.
Там, где ты ничего не можешь и всё такое... делай то, что можешь.
...для привлечения внимания все средства хороши, начиная с вызывающей одежды и заканчивая вызывающей репутацией.
— Вы двое не собираетесь проиметь мне мозги на тему «место женщины на кухне»? — На кухне место поварам.
Нельзя делать охренительно то, что тебе не нравится. Нельзя охренительно стрелять, если не любишь убивать.
— Хм, кто-нибудь ещё знает что-нибудь невероятное, кроме любви?
— Для невероятного как-то буднично, — заметила Лэа, не отрываясь от изучения карты.
— Любовь — буднично? А что тогда невероятно?
— Ну... — она подняла взгляд от монитора, — могущественные враги, смертельная опасность, не знаю, что-нибудь эпическое.
— У каждого, кто протянет больше ста лет на виду, а не шхерясь по подвалам, появятся могущественные враги, которые будут представлять смертельную опасность. И я всё равно не измыслю ничего более эпического, чем капитуляция фашистсткой Германии в тысяча девятьсот сорок пятом. Неа, — Заноза помотал головой, — и в жизни, и в смерти, самое невероятное, что может случиться с разумным существом, это любовь.
— Ну а что? Ты же сам говорил! Если ты без него жить не можешь, что прикажешь думать!
— Что я мёртвый? — предположил Заноза. — Что я его люблю? Что у меня никого ближе нет? Что мы с тобой под словом «дружба» понимаем разные вещи, и что я знаю больше значений слова «любовь»?
— Нет. Ты не хочешь от меня избавляться. Ты меня любишь.
— Да я тебя с трудом терплю! — рыкнул Хасан. И это была чистая правда.
Заноза невозмутимо пожал плечами:
— Одно другому не мешает.
И это тоже была чистая правда.