Остросюжетный политический детективно-приключенческий роман Агаты Кристи. Интересы трёх стран, двух злодейских организаций, результаты одной кражи, двух убийств и дворцовых интриг сворачиваются клубком в замке Чимниз. Среди главных героев один из любимейших детективов Агаты Кристи — суперинтендант Баттл. И всё это пересыпано прекрасным чёрным юмором.
© Карамазов
- Вы, должно быть, не обратили внимания на это, мистер Кейд, но она очень привлекательная женщина. - Еще бы мне не обратить.
Стилптич коллекционировал чужие секреты, как иные коллекционируют старинный фарфор.
- Я всегда считал вас, Вирджиния, весьма обаятельной женщиной. - О, Джордж! - А также умной! - Нет, правда? До чего же хорошо вы меня знаете.
Кстати, зачем вы пришли? Правильный ответ "Чтобы видеть Вас!" С ударением на "Вас" и страстным пожиманием моей руки.
Есть люди, которые не различают сигналов. Машинист, увидев впереди красный семафор, тормозит или останавливается. А я, наверное, родился дальтоником. Только увижу красный, сразу кидаюсь вперёд, как бык. И, конечно, рано или поздно навлеку на себя беду. А как иначе? И по заслугам. Такие люди, как я, сбивают с пути остальных.
- Детективные истории, в общем-то, ерунда, - сказал Баттл без всякого выражения. - Но они развлекают публику, - добавил он, подумав. - Так что иногда и от них есть прок.
- Какой например? - спросил Энтони с любопытством.
- Они поддерживают представление о том, что полицейские глупы. Так что когда нам случается иметь дело с преступником-любителем - убийцей, к примеру, - то детективные романы приходятся очень кстати.
Но это-то и есть самое неприятное в привлекательных женщинах со славным характером. Они наговорят вам, что угодно, абсолютно ничего не имея при этом ввиду.
Все мужчины предлагают руку и сердце, когда им скучно и они не знают, о чем ещё говорить.
- Понимаете, в молодости я придерживался самых демократических взглядов. Верил в чистоту идеалов, в равенство всех людей... И в особенности не доверял всяким там королям.
- А как же теперь? - осведомился Баттл ехидно.
- О, с тех пор я немало повидал мир. И убедился, что никаким равенством в нем и не пахнет. Однако, имейте ввиду, в демократию я верю по-прежнему. Правда, её приходится насаждать силой, даже запихивать людям в глотки, когда надо. Люди не хотят быть друг другу братьями; может, когда-нибудь и захотят, но не сейчас. Моя вера во всемирное братство рухнула на прошлой неделе, когда, вернувшись в Лондон, я спустился в метро и увидел, как люди в вагонах стоят насмерть, лишь бы не сделать шаг в сторону и не освободить немного места входящим. Людей не превратишь в ангелов, взывая к их лучшим чувствам - по крайней мере, не в наше время; но, действуя разумной силой, можно заставить их вести себя по отношению друг к другу хотя бы прилично. Братство людей всё ещё остаётся моим идеалом - просто я не верю, что оно наступит сейчас. Лет тысяч так через десять, возможно. А пока придется потерпеть. Эволюция - процесс длительный.
Равенства как такового на свете ничтожно мало. Заметьте, я до сих пор верю в демократию, но ее приходится насаждать насильно, буквально запихивать людям в глотки. Люди не хотят быть братьями.
Всегда лучше говорить правду! Одна ложь влечет за собой целую вереницу лжи, и в этом хитросплетении легко запутаться.
Когда ты поставлен перед фактом исчезновения, ничего не остается, как только принять его.
От мемуаров, знаешь ли, бывает множество неприятностей. Слишком много откровений и так далее. Людям, умевшим при жизни держать язык за зубами, доставляет большое удовольствие тешить себя надеждой, что после своей смерти они поставят кого-нибудь в неловкое положение!
— Ломакс все время твердит мне о моей позиции. Как будто у меня есть какая-нибудь позиция! Кому в наши дни охота быть пэром!
— Никому, — откликнулась Бандл. — Любой охотнее согласится открыть процветающую пивную.
Окончательно я разуверился в возможности братства, когда на прошлой неделе прибыл в Лондон и наблюдал решительное нежелание пассажиров поезда метро хотя бы немного потесниться, чтобы дать место входящим.
Желание первыми сообщать новости добавляет человечности даже чопорным дворецким.
Там, где требуется прозрачно намекнуть, ничего при этом не сказав, без женщины никак не обойтись.
Самое лучшее - это когда каждый делает свое дело.
Как ужасно находиться в одном доме с покойником, когда не с кем даже словом перемолвиться!
Выход есть всегда. По моей теории, человек всегда получает то, что хочет, если заплатит цену. А в девяти случаях из десяти цена знаете какая? Компромисс. (Перевод мой)
Удивительные эгоисты эти государственные люди. Они заставляют своих несчастных секретарей вскакивать на заре, чтобы записывать всякую чушь! Если бы провести закон, повелевающий им вставать не ранее одиннадцати, какую пользу это принесло бы нации! Насколько меньше они наговорили бы всякой галиматьи!
Любовь - не наркотик, который вы принимаете, чтобы не видеть ничего вокруг. Можно сделать любовь такой, верно, но не стоит - любовь может быть намного большим.
Люди, особенно рьяно ратующие за кровопролитие, обычно не выносят даже вида крови.
Понимаете, людям вообще свойственно заботиться о том, что о них подумают окружающие. Не беспокоятся только две группы населения - бездомные и аристократы. Те и другие поступают, как им вздумается, и не страдают из-за того, какое впечатление это производит на других. Я говорю не о богатых бездельниках, которым только и дела, что закатывать вечеринки. Я о тех, кто с молоком матери впитал одну мысль - ничьё мнение не имеет значения, кроме их собственного. Аристократы всегда такие - они бесстрашны, правдивы, но зачастую необычайно бестолковы.
- В этом и есть секрет, сэр. Не давайте мошеннику опомниться - пусть мечется, вертится, изворачивается. Рано или поздно нервы сдают даже у самых прожженных, и они попадаются.