Действие третьей части неаполитанского квартета, уже названного «лучшей литературной эпопеей современности», происходит в конце 1960-х и в 1970-е годы. История дружбы Лену Греко и Лилы Черулло продолжается на бурном историческом фоне: студенческие протесты, уличные столкновения, растущее профсоюзное движение… Лила после расставания с мужем переехала с маленьким сыном в район новостроек и работает на колбасном заводе. Лену уехала из Неаполя, окончила элитный колледж, опубликовала книгу, готовится...
Я не собиралась публично рассказывать о своих отношениях с Пьетро и с мужчинами вообще, чтобы подтвердить, что все мужчины, несмотря на социальное положение и возраст, одинаковы. Никто из них не знал лучше меня, что значит перестраивать свое мышление под мужское, потому что иначе ты будешь отвергнута всей мужской культурой: я совершила эту перестройку и до сих пор продолжала этим заниматься.
- Каждый рассказывает историю своей жизни так, как ему удобно, - буркнула она.
Люди умирали от антисанитарии, коррупции и произвола, но продолжали послушно голосовать за политиков, превративших их жизнь в кошмар
Я хотела стать кем-то, хотя никогда не знала, кем именно. И я стала, это было точно, только без цели, без подлинной страсти, без ясных амбиций. но главное заключалось в том, что стать кем-то я хотела только лишь из страха, что Лила станет кем-то значительным, а я останусь никем.
Помни, что мы вместе, здесь и сейчас, а всё остальное - всего лишь фон, и он быстро меняется
Наслаждаться тем, что есть, вместо того чтобы ждать невозможного, - не такая уж плохая привычка
Любовь, по его мнению, кончается только тогда, когда можно без страха и отвращения вернуться к себе самому
In the fairy tales one does as one wants, and in reality one does what one can.
Я чувствовала себя каплей дождя, повисшей на ниточке паутины, и делала все возможное, чтобы не соскользнуть вниз.
Недооценивать кого бы то ни было всегда неосмотрительно.
Тебе не нравится, что тебя эксплуатируют? Ты хочешь облегчить работу себе и всем этим людям? Ты правда веришь, что с ними можно начать победный марш пролетариата по всему миру? Да куда им! А если б и начали, куда этот марш приведет? Вы так и будете всю жизнь вкалывать. Какой прок от власти рабочих, если они горбатятся с утра до вечера? Бред! Бессмысленная болтовня в попытке позолотить пилюлю изнурительного труда. Ты же прекрасно знаешь это жестокое правило: не можешь изменить что-то к лучшему, просто пройди мимо, — с детства знаешь!
Брак казался мне институтом, который, вопреки расхожему мнению, убивает в сексе все человеческое.
Умеешь учить женщину — учи, а не умеешь — оставь в покое, не то хуже будет.
Я убеждала себя, что зрелость в том и состоит, чтобы спокойно принимать все жизненные перипетии, уметь увязывать теории с практическими делами и прислушиваться к себе в ожидании больших перемен.
— Ничего. Молчанье — знак согласия. — Молчанье — знак того, что всем насрать.
Новая плоть копировала старую даже в игре; все мы были цепочкой теней, от века проживавших на сцене любовь и ненависть, желание и ярость.
Начала я с той, чье название меня сразу заинтриговало: «Плевать на Гегеля». Я читала, Эльза спала в коляске, а Деде, одетая в пальто, сапоги и шерстяную шапку, вела неспешную беседу со своей куклой. Меня поражала каждая фраза, каждое слово; какая смелость, какая свобода мысли! Я подчеркивала отдельные строчки, ставила на полях восклицательные знаки, обводила целые абзацы. Плевать на Гегеля. Плевать на всю мужскую культуру, на Маркса, Энгельса, Ленина. На исторический материализм. На Фрейда. На его психоанализ и «зависть к пенису». На брак, на семью. На нацизм, сталинизм, терроризм. И на войну. И на классовую борьбу. И на диктатуру пролетариата. И на социализм. И на коммунизм. И на ловушку равенства. На все продукты патриархальной культуры. На все организационные формы. Бороться с распылением женского интеллекта. Вырваться за рамки так называемой культуры. Поломать систему, начав с материнства: никому не дарить детей. Освободиться от диалектики раба и господина. Вырвать из мозга саму идею своей неполноценности. Вернуть себе себя. Никому себя не противопоставлять. Во имя своего отличия перевести проблему в другую плоскость. Университетское образование не освобождает женщину, а лишь совершенствует ее угнетение. Долой мудрость. Пока мужчины открывают космос, для женщин жизнь только должна начаться. Женщина — это обратная сторона Земли. Женщина — это непредсказуемый субъект. От смирения нужно избавиться, здесь и сейчас, в настоящем времени. Автором этих страниц была Карла Лонци.
Да уж, это только в сказках все бывает как хочется. Реальность — другое дело.
— Знаешь, что я заметила? Ты очень часто используешь слова «настоящее» и «по-настоящему», и в разговоре, и когда пишешь. А еще говоришь «вдруг». Только вот когда это люди говорили что-то по-настоящему и когда хоть что-нибудь случалось вдруг? Ты лучше меня знаешь, что все связано, одно тянет за собой другое, другое — третье. Я больше ничего не делаю по-настоящему, Лену. И я научилась внимательно следить за тем, что происходит, потому что только дураки верят в то, что что-то случается вдруг.
Каждый рассказывает историю своей жизни так, как ему удобно.
Я была продуктом своего образования: оно сформировало мой мозг, дало мне голос.
Любое решение имеет свою историю: многие события нашей жизни до поры до времени таятся в тени, но потом все же выходят на свет.
Общество, считающее нормальным, что женщина душит свой ум заботой о детях и доме, — само себе враг, хоть и не понимает этого.
Одурманенные страстью, мужчины разбрасывают свое семя, не думая о том, что делают. Они входят в нас, а потом убираются, оставляя у нас внутри свой призрак, как случайно забытую вещь.