Сабриэль, дочь последнего мага Абхорсена, с малых лет жила за пределами Стены, отделяющей Анцельстьерр от Древнего королевства, – далеко от неуправляемых сил Свободной магии. И от мертвых, которые не желают оставаться мертвыми. Но однажды отец пропал, и Сабриэль вынуждена пересечь границу миров, чтобы разыскать его. Оставляя безопасную школу, которая за долгие годы стала ее домом, она отправляется на поиски, по дороге, таящей множество сверхъестественных угроз, с товарищами, в которых Сабриэль...
Я не выучил тебя всему, чему должен был выучить, - пусть сейчас будет мой последний урок. Все и Вся умирают в свое время.
- Ты - последний Аборсен, - прошептали голоса. Светящиеся тени приблизились. - Ты не можешь уйти по этому пути, пока не появится другой Аборсен. В тебе еще есть силы. Живи, Аборсен, живи...
Покрытые волдырями губы Керригора придвинулись к Сабриэль, а кольцо все крутилось на пальце. Сабриэль в последнюю минуту отдернула голову, и по ее щеке скользнуло что-то сухое и шершавое.
- Сестринский поцелуй, - лязгнул Керригор. - Нет, это поцелуй для дядюшки, который знал тебя с дня рождения - или даже раньше, но мне этого недостаточно.
Сабриэль почувствовала, как Керригор сильно сжал ее голову и резко наклонил ее назад, так что губы Сабриэль сами собой открылись, будто бы для страстного поцелуя.
Она пробежала пальцами по его неподвижному лицу.
- Поцелуй, - сонно сказал Моггет. - Вообще-то достаточно было просто теплого дыхания. Но должна же ты когда-нибудь начать целоваться. Я так думаю...
- Не смей! - изо всех сил закричала Сабриэль, ударив его по лицу мечом. - Живи!
Но он ускользал прочь. В отчаянии она схватила его за голову и стала страстно целовать, кусая его губы так сильно, что кровь потекла по их лицам. Наконец глаза юноши прояснились, и Сабриэль почувствовала, что он оживает. Меч его упал, он обнял Сабриэль и вернул ей поцелуй. Потом он положил голову ей на плечо, она прижалась к его груди, и они стояли обнявшись, пока не умолк голос Астареля.
Через стену до нее донесся мужской голос, голос Тачстоуна, затем смех служанки. Сабриэль перестала намыливаться и стала прислушиваться, но услышала только мужской смех, а затем громкий всплеск, будто бы в ванну погрузилось два тела, а не одно.
После некоторого молчания снова послышались всплески, вздохи, смех. Это что, Тачстоун смеется? Затем раздалась серия коротких, резких стонов. Только женских. Сабриэль покраснела и сжала зубы, затем быстро погрузила голову в воду, чтобы ничего не слышать, и оставила на поверхности только нос и рот. Под водой было тихо, раздавались лишь звуки биения ее сердца.
Что это значит? Она никогда не думала о Тачстоуне как о мужчине. Секс вообще не занимал места в ее мыслях. Сейчас ее заботили другие проблемы. Надо составить план действий, смотреть вперед. Ей так неприятно это только потому, что Тачстоун вообще первый молодой мужчина, которого она встретила по выходе из школы. Она даже не знает его настоящего имени.
Через стену раздался мужской стон, и Сабриэль хотела снова спрятаться в воду, когда над краем ванны появился розовый носик Моггета.
Страх и осознание собственного невежества – хорошее лекарство от глупой гордыни.
Идущий ли выбирает путь, или путь выбирает идущего?
Меч отца лежал от нее в пяти шагах. Она подняла его и посмотрела на знаки Хартии, пробегающие по лезвию. Сейчас они не выстроились в обычную надпись, но говорили: "Клэйр видели меня, Создатель Стены сделал меня, Король закалил меня, Аборсен владеет мной, поэтому никто, существующий в Смерти, не будет существовать в Жизни. Это не их мир."
-Но ты ей поможешь, - сказал Моггет. И это не было вопросом.
-Нет, - сказал Тачстоун. - Помощь подразумевает равенство. А я буду ей служить. Уж на это-то я гожусь.