Коллекционер старых кинофильмов приобретает раритетную кинопленку и во время просмотра внезапно слепнет. Он звонит своей бывшей подруге, лейтенанту полиции Люси Энебель, с просьбой о помощи, и Люси с головой погружается в расследование странного происшествия. Что спрятано за этими черно-белыми кадрами? И почему за лентой охотятся неизвестные? Поиски заходят в тупик, и Люси в свою очередь обращается за помощью – к комиссару Шарко, опытному аналитику. По мере расследования история создания...
Дети рождаются для того, чтобы напоминать нам, что́ в жизни главное, и часто оказывается: главное – совсем не то, что мы предполагали. Даже если это иногда очень трудно, они наводят порядок в нашем существовании.
Вы все равно не могли бы ничего для них сделать. Вы стали жертвой системы, жертвой своей веры. Но Господу не было места там, в желтом доме.
Они добрались до цели. До края ужасов. Они добрались до цели в путешествии без возврата – в путешествии, открывшем им все виды безумия, какие только возможны. Человеческого безумия, безумия, охватывающего целые страны, безумия, которым поражен весь мир. Потому что он живет в хаосе, потому что главное место в нем занимают сильнодействующие образы.
Дети рождаются для того, чтобы напоминать нам, что в жизни главное, и часто оказывается: главное – совсем не то, что мы предполагали.
Нет глаза — нет изображения, нет кино как такового…
... время, прошедшее после преступления, не уменьшает силы злодеяния.
«Нельзя поехать куда-то и вернуться оттуда, войти в помещение и выйти из него, не принеся туда и не оставив там чего-нибудь своего и не взяв с собой чего-нибудь, находившегося прежде в этом месте или в этом помещении».
... о работе: ненасытное чудовище, которое с течением времени срыгивает из своей пасти разрушенные, погубленные семьи.
Церковь в то время приобретала все больший и больший вес, в том числе и в правительстве. Постепенно она распространяла свою власть на организации здравоохранения, обучения, государственного призрения, благотворительные учреждения… Церковь была везде.
Тот, любовь к которому она хранила на самом донышке души, хранила как светильник, которому никогда не погаснуть.
... глаз — инструмент несовершенный, и есть немало способов обмануть его?
...сказал, что Каир содрогается в ритме покушений, из-за которых трясет весь ближний и Средний Восток. Он сказал, что Каир задыхается в исламистских сетях, куда более опасных, чем свиной грипп. Он сказал, что здесь выбрали не ту мишень, когда решили массово забивать и сжигать свиней на территории города.
Это будущее. Жизнь становится все сложнее, все утомительнее. А что вы делаете, когда устали? Не правда ли, вы закрываетесь у себя дома, садитесь перед экраном телевизора и расслабляетесь? Вы - будто кран отворачиваете - открываете себя образам, изображениям, сознание ваше почти отключено, вы почти спите. И как раз в этот момент вы становитесь отличной мишенью, вам можно вбить в голову все, что нужно.
Думаю, в стране великих пирамид должно быть не так уж трудно держаться поскромнее...
И будь готов, дорогой, погрузиться в дебри жаркого, пропахшего специями города.
Мифического города Аль-Кахиры.
Просто - Каира.
Наконец внизу, в тысяче метров над самолетом, показались огни Парижа. Миллионы людей за компьютерами, у телевизоров, со своими мобильными телефонами... В некотором роде тоже ведь разновидность наиболее современной и опасной коллективной истерии: огромная масса людей попала в зависимость от виртуального мира. Да, сегодняшнее безумие, которого никому не избежать.
Мы - ученые, мыслители, руководители, принимающие решения, и мы делаем все, чтобы обеспечить миру прогресс. А прогресс требует жертв - независимо от того, каковы эти жертвы. Так было всегда, ну и зачем же менять установленный порядок?
Париж, по сравнению с Каиром, кажется чуть ли не деревней. Двадцать миллионов жителей копошатся, как бактерии в носовом платке.
Найдя кого-то однажды, найдешь его всегда.
-Зачем терять время?
- Ты не теряешь время, ты, напротив, выигрываешь его. Чтобы поспать, подумать о своих и сказать себе, что существует жизнь и помимо работы. Кажется, так просто, да? Только ведь ты осознаешь это, когда у тебя уже не остается ничего, кроме старых фотографий.
Стоит отнять у тебя самые простые вещи, сразу отдаешь себе отчет в том, что, в конце концов, не такая уж все это ерунда.