Молоко не столько лилось, сколько медленно сочилось, но Морис был уличным котом, и ему случалось пить молоко с такой богатой внутренней жизнью, что того гляди само уползти попытается.
Морис всегда бдительно отслеживал, чего людям нужно. Он нутром чувствовал: Злокознии нужен кляп.
Хороший план не предполагает, что кто-то выиграет. Хороший план приводит к тому, что никто не думает, что он проиграл.
Морис всё ещё слышал у себя в голове ужасный голос, но теперь он звучал приглушённо. Этот голос пытался командовать им. Командовать котом?! Проще прибить гвоздями варенье к стене. Кем его считал этот голос, может быть, собакой?
– Да, – кивнул Гуталин. – Но от него всего-то и требовалось быть большим и сильным и драться со всеми другими крысами, которые рвутся в вожаки.
– В городском совете все примерно так же, – вздохнул мэр.
– Что? – удивился Гуталин. – Вы кусаете их в шею?
– Пока еще нет, – сознался мэр. – Но мысль хорошая.
Мошенничество лежит в человеческой натуре. Люди так горят обмануть друг друга, что выбирают правительства, которые это делают за них.
— Здесь должен быть потайной ход! — сказала она. — Иначе во всей истории нет никакого смысла! — Она щёлкнула пальцами. — Конечно! Мы всё делаем неправильно! Каждый знает, что потайной ход нельзя найти, если его искать! Его можно найти только если нажать на скрытый рычаг, случайно облокотившись о стену, после того, как ты уже отчаялся его отыскать!
Я всё время пытаюсь это тебе объяснить. Настоящая жизнь непохожа на истории. В настоящей жизни нет никакой… магии, которая следит за тем, чтобы с тобой ничего не случилось, чтобы негодяи отворачивались в подходящий момент, чтобы они тебя не били слишком сильно, чтобы они тебя бросали связанную прямо рядом с каким-то ножом, вместо того, чтобы убить. Ты меня понимаешь?
В ответ раздалась только угрюмая тишина.
— Они полностью разложатся?
— Да, — подтвердил мальчик. — С бульканьем.
— Это бесчеловечно! — завопил крысолов номер два.
— Нет, это как раз человечно, — возразил Кейт. — В высшей степени человечно. Нет другого животного в мире, который стал бы такое проделывать с каким-нибудь живым существом.
У тебя есть власть, но ты поворачиваешь её вовнутрь. Ты говоришь, что у тебя есть планы для крыс. У меня же есть для них мечты.
И я не настолько слеп, чтобы не видеть темноту.
У тебя есть власть проникать в сознание других, если они глупы, устали или впали в гнев. И теперь ты в моём сознании.
Да, о да.
— И всё-таки я стою здесь, — продолжил Опасный Боб. — Я почувствовал твой запах, поэтому я могу тебе сопротивляться. И хотя моё тело дрожит, внутри, в моей душе, остаётся один уголок, куда ты не можешь проникнуть. Я чувствую, как ты бегаешь туда-сюда в моей голове, но двери в этот сохранный уголок остаются для тебя закрытыми. Я контролирую внутреннюю тьму, из которой происходит любая темнота.
Абсолютно каждая, даже самая маленькая, частичка Мориса болела. Как может болеть шерсть? И его лапы орали на него, один глаз, казалось, превратился в кусок льда, а его лёгкие полыхали в огне.
— Ты показываешь своё презрение к закону? — удивлённо спросил фельдфебель. — Я просто не пытаюсь его скрыть.
Мы все знаем, что происходит, когда появляется таинственный сирота и бросает вызов кому-то большому и сильному. Это так же, как в историях с третьим, младшим сыном короля. Он просто не может не победить!
Люди не читали так много историй как Малисия и чувствовали себя более связанными с опытом реальной жизни, который говорил: если что-то маленькое и справедливое вызывает на бой что-то большое и ужасное, то ему гарантирована изрядная трёпка.
Девочка торжествующе обернулась к толпе. Но толпа все еще сомневалась. Эти люди не прочли столько книжек, сколько Злокозния, и руководствовались скорее опытом реальной жизни, а именно: если кто-то маленький и добродетельный бросает вызов кому-то большому и гадкому, ему очень быстро приходит крындец.
У господина Вислоуха было много друзей... но еда была его самым большим другом.
Морис всегда старался понять, что нужно людям. И Малисии, как ему казалось, был нужен кляп.
— Тогда надо украсть коня разбойника, — заявил Морис, как будто ночь, в которой ничего не было украдено, можно считать проведённой зря. — Украсть что-то у вора — это не настоящая кража, а компенсация.
— Представь себе будущее как одну большую ловушку, — предложил Сардины. — Но без сыра.
..он делал то, что коты делают всегда, - управлял людьми.
Проблема с думаньем была в том, что стоило только начать думать и уже не было никакой возможности остановиться.
Если человек не сделает из своей жизни историю, то его жизнь будет частью истории кого-то другого!
Принц может стать только королём, а сирота может стать кем угодно .