Маленький провинциальный городок в Новой Англии в одночасье становится «мертвым городом». На улицах лежат трупы, над домами бушует смертоносное пламя. И весь этот кошмар огненного Апокалипсиса — дело рук одного человека, девушки Кэрри, жалкой, запуганной дочери чудаковатой вдовы. Долгие годы дремал в Кэрри талант телекинеза, чтобы однажды проснуться.
И тогда в городок пришла смерть…
— Я не хочу с тобой ссориться, мама, — сказала Кэрри срывающимся голосом и с трудом заставила себя продолжить. — Но я хочу, чтобы ты не мешала мне жить своей жизнью. Твоя… твоя мне не нравится.
Наказание должно соответствовать преступлению.
Школа вообще не самое важное в жизни. Пока ты учишься, кажется, что да, это здорово, но потом никто даже не вспоминает о таких вещах, разве что когда соберутся вместе и нальются пивом.
Девчонки бывают такие стервы, но парни этого не понимают. Они, случалось, попристают к ней и забудут, а девчонки… это продолжалось бесконечно, и я даже не могу вспомнить, с чего все началось. На ее месте я бы просто не выдержала. Нашла бы большой-большой камень и спряталась под ним от всего мира.
- Но ведь почти никто так и не осознает, что действительно делает
кому-то больно. Люди не становятся лучше - только умнее. Они не перестают
отрывать мухам крылышки, а лишь придумывают себе гораздо более убедительные
оправдания. Многие говорят, что им жаль Кэрри Уайт - в основном, девчонки, и
это уже совсем смешно - но никто из них не понимает, каково это - быть на ее
месте каждый день, каждую секунду. Да им в общем-то и наплевать.
Когда в Америке случается что-то важное, кому-то обязательно хочется покрыть все сусальным золотом и украсить ленточками. Чтобы можно было забыть.
Дети не осознают, что причиняют кому-то боль. У них нет сострадания.
Со стены Христос глядит -
Холодный, как камень, далекий.
Христос меня любит, она говорит,
Но почему же мне так одиноко?
Вы же детьми тогда были, - сказал Томми, - а дети, как известно, не ведают, что творят. Дети даже не осознают, что причиняют кому-то боль. У них нет сострадания. Понимаешь?
Жалость - это все равно что припарки. Жалеть можно о пролитом на скатерть кофе или о промахе в боулинге. А истинная скорбь так же редка, как и истинная любовь.
"Сожаление — это пластырь для раненых чувств. Можно сказать, что тебе жаль, когда ты разольешь кофе или когда промажешь при игре в гольф. Настоящее сожаление встречается так же редко, как и настоящая любовь."
Человек не осознает что он дышит, пока не вспомнит об этом специально.
Ральф работал на стройке, и люди говорили, что он всегда носит с собой Библию и револьвер 38-го калибра. Библию - для чтения во время перерывов, а револьвер - на тот случай, если встретит на работе Антихриста.
Люди не становятся лучше – только умнее. Они не перестают отрывать мухам крылышки, а лишь только придумывают себе гораздо более убедительные оправдания.
Едва ли теперь удастся превратить нечто, созданное газетами, обратно в человека.
Сью понимала, что дела вовсе не так хороши, как сказала Элен. Этого просто не может быть: в глазах ее сверстниц она уже никогда не будет той же самой благополучной "золотой девочкой". Она совершила опасный, неуправляемый поступок - сняла свою маску и обнажила лицо.
Человечество имело бы право думать о себе гораздо лучше, если бы мы могли поверить, что подросток способен спасти честь и достоинство заклеванной птицы подобным жестом… Однако надеяться на это не приходится. Товарки заклеванной птицы не поднимают ее нежно из пыли, нет — ее быстро и безжалостно добивают .
Люди не становятся лучше - только умнее.
Однако этого мало. Они еще не плачут, а значит, этого не достаточно.
Мне хотелось плакать, но все это было слишком жизненно, не так, как в кино. Однажды, когда я ездила в Нью-Йорк, я видела, как старый пьяница тащит по улице за руку маленькую девочку в голубом платье. Она так плакала, что у нее кровь пошла носом. У старика был зоб, и шея — будто велосипедная камера. Огромная красная шишка на лбу, прямо посередине, а на синем пиджаке из саржи длинная белая полоса. Но все торопливо шли мимо, потому что, если не обращать внимание, они скоро скроются из вида. Тоже очень жизненно.
Знаешь, какой подарок я тебе приготовила? Это как раз то, о чем ты всегда мечтала. Тьма. И твой бог, который живет в этой тьме.
Школа вообще не самое важное в жизни.