В парке маленького городка Флинт-Сити найден труп жестоко убитого одиннадцатилетнего мальчика. Все улики, показания свидетелей указывают на одного человека – Терри Мейтленда. Тренер молодежной бейсбольной команды, преподаватель английского, муж и отец двух дочерей – неужели он был способен на такое? К тому же у Терри есть неопровержимое алиби: на момент совершения преступления он был в другом городе. Но как мог один и тот же человек оказаться в двух местах одновременно? Или в городе...
Не тот слепой, кто не видит, а тот, кто не желает видеть.
… совсем не умел играть в прятки. Частенько он попросту забегал в спальню и набрасывал на голову одеяло, рассуждая примерно так: если я не вижу Ральфи, то и Ральфи меня не видит.
... Клод – хороший работник, а они нынче редки, как зубы у курицы.
– Мисс Гибни, где вы остановились? – спросила Дженни.
– В мотеле «Флинт-Люкс». Я забронировала себе номер.
– Ой, только не в «Люксе», – сказала Дженни. – Это такая дыра! Единственный люкс в этом «Люксе» – только в названии.
– Выходи из машины, сынок. И хотя вид у тебя грозный, как у маленького щеночка, срущего под дождем, держи руки так, чтобы я их видел.
Сэмюэлс как будто прочел его мысли и спросил: – Он не похож на чудовище, да? – Они редко похожи.
Он смотрел на небо. Звёзд не было видно, но он различал очертания Луны за пеленой облаков. Правда частенько бывает такой же: туманный круг бледного света за облаками, иногда свет пробивается сквозь облака, иногда тучи сгущаются и свет гаснет совсем.
На этот раз Ральф подумал и опять не сказал вслух (похоже, долгие браки состоят из сплошных недосказанностей)...
Есть одна африканская поговорка: всех быстрее ходит тот, кто идет в одиночку.
Утренние и вечерние молитвы ей посоветовал ее психолог, и когда Холли начала возражать, что вообще-то не верит в Бога, ей было сказано, что озвучивать свои тревоги и планы, обращаясь к гипотетической высшей силе, все равно помогает. Даже при полном отсутствии веры. И молитвы действительно помогали.
– В этом деле так много странностей, и чем больше ты выясняешь, тем больше странностей в нем появляется.
– Как мы попадем внутрь? Миссис Болтон говорит, там все закупорено надежнее, чем исподнее у монашки.
... Марси поднялась в спальню, чтобы собрать одежду для Терри. Он составлял половину их пары, но его вещи занимали лишь четверть шкафа. ...<...>... платили ему только в школе, и его гардероб нельзя было назвать шикарным.
The truth was often like that, he thought - a bleary circle of light behind clouds. Sometimes it broke through; sometimes the clouds thickened, and the light disappeared completely.
... it‘s buttoned up tighter than a nun‘s underwear.
Горе заразно; и ярость тоже.
- Doesn‘t look like a monster, does he? - They rarely do.
If you can‘t let go of the past, the mistakes you‘ve made will eat you alive.
Ральф в этом не сомневался, он знал, что убийце не отвертеться, и все же ему хотелось бы провести более детальное расследование, прежде чем дать делу ход. Найти дыры в алиби этого сукина сына, расширить их так, чтобы в каждую можно было проехать на фуре, и вот тогда уже производить задержание.
The more you find, the wronger it gets.
Деньги не излечивают печаль, но дают человеку возможность печалиться с относительным комфортом.
Знаете, как говорят о биглях? Происхождение у них высокое, а хождение низенькое.
Мне бы хотелось верить в Бога, потому что очень не хочется верить в то, что после смерти уже ничего не будет. Хотя это логично: раз мы приходим из небытия, то в небытие и уйдем. Но я верю в звездное небо над головой и в бесконечность Вселенной. В великое Там Наверху. Я верю, что в каждой горстке песка здесь, внизу, заключены бессчетные миры, потому что бесконечность работает в обе стороны. Я верю, что за каждой мыслью в моей голове, стоит ещё дюжина мыслей, о которых я даже не подозреваю. Я верю в свое сознание и подсознание, хотя даже не знаю, что это такое. И я верю Артуру Конан Дойлу, который придумал Шерлока Холмса и вложил в его уста такие слова: «Если отбросить все невозможное, то, что останется, и есть истина, какой бы невероятной она ни казалась».