«Неблагодарная чужестранка» — одна из тех книг, где первичны не события. Автору важно показать, что чувствует тот, кому ежедневно и ежечасно показывают, что он — чужой, какая это пытка — все время быть благодарным. «Оставив родину в привычной глазу тьме, мы приближались к светящейся чужбине» — так начинается роман. Будет ли светящаяся чужбина милосердна к тем, кто пытается в нее врасти и стать хоть немного «своим»? Роман получил литературную премию Конфедерации (Eidgenössischer Preis für...
Неужели и красоту мне надо стряхнуть так же, втоптать ее в землю и поставить над ней деревянный крест? Осторожно ощупывая свое тело, я недоумевала, чего другим от меня нужно и по какому праву. Дали бы мне жить спокойно, если б я пренебрегла даром красоты и ходила в лохмотьях?
- А может, у вас найдется сыворотка от депрессивных войн, от диктатуры брака и безумия эмиграции? Сделайте мне укол.
Он протягивает врачу дряблую руку и закатывает рукав.
За любым женским преступлением обязательно скрывается мужчина.
Оставив родину в привычной глазу тьме, мы приближались к светящейся чужбине.
Руководительница переводческой службы поучает международную армию языковых поденщиков:
— Передавать, но не вдаваться.
Она не подвешена между континентами, не знает, с каким грохотом сталкиваются тектонические плиты культур. Перед каждым заданием я увещеваю себя: «Не увлекайся, пусть берег будет берегом, не строй из себя мост, всегда готовый к услугам, иначе тебя растопчут и сломают. Будь языковым паромом. Перевози пассажиров, ссаживай и стирай из памяти их лица».
Но на паромщице все равно остаются следы обоих берегов. Я перевожу с трех языков. Когда поступает заказ, я сажусь на велосипед и под жужжание колес ломаю голову над тем, из какой страны прибудут мои нынешние пассажиры. Люблю то мгновенье, когда при виде человека проявляется его язык. Часто мне удается угадать язык за несколько секунд до этого. По пропорциям рта угадываю, какие звуки сформировали его. Потом приветствую человека, а приветствие подразумевает и язык. Языки — это живые существа. Они живут среди нас: слоняются без дела, пританцовывают, гремят, спотыкаются, лепечут. Мы кормим и одеваем их, отчего языки становятся сытыми или вышедшими из моды, голодающими или стильными. С головной болью у меня появляется повышенная чувствительность к звукам. Резкий, возбужденный голос раскалывает мой мозг пополам, я крепко сжимаю веки от боли. В целебных водах ласковых интонаций я купаюсь и выздоравливаю.
Говорящие на диалектах избегали грубого «я люблю тебя». Выражением высшего чувства оказывалась фраза «мне с тобой легко», употреблявшаяся и по отношению к мюсли.
- Я индивидуалист, я не такой, как все, - говорила в один голос вся страна.