Ален злился на жену. Он не мог прийти в себя. Все произошедшее несколько минут назад казалось невероятным. Как она посмела? Она встретила его, такая спокойная, приветливо улыбающаяся, будто не чувствовала за собой никакой вины! Будто и не было никакого побега! Будто никогда и не обвиняла его ни в чем! Она должна трястись от страха, каяться, рыдать, страдать, молить о прощении! А жена спокойно смотрела на него, будто и не замечала ненависти, которую он даже не пытался скрыть от нее.
— Да брось, Ген, чего ты идешь на поводу у этих ретроградов? Устанавливай свои правила, и пусть они подстраиваются под тебя, а не наоборот.
Вот чего он совсем не ожидал, так это того, что графиня Монсервиль окажется умна. Возможно, для него это стало неожиданностью потому, что до сих пор не встречал умных женщин.
— Вы решили оставить меня одну в этом дворцовом террариуме?
— Но с Вами будут Ален и Торин, — сделала неуверенную попытку оправдаться тетушка.
— Не уходите от ответственности! — продолжала вещать я. — Это совсем другое. Мне нужна будет именно Ваша поддержка, и не делайте вид, что не понимаете этого!
— Ну, если Вы так ставите вопрос, — наконец-то сдалась графиня и тут же грозно предупредила: — Но имейте в виду, я не стану терпеть Ваших выходок!
— Договорились, — безмятежно согласилась я.
Так вот, я молчала, поскольку надеялась услышать разумные вещи, ведь еще не так давно Вы уверяли всех о наличии у Вас интеллекта.
— Вы ничего мне не сказали, не сделали даже попытки предотвратить это. Поверьте, я ни в чем Вас не упрекаю и не сержусь. Вы поступили так, как, наверное, должен поступить друг, но только друг моего мужа. По отношению ко мне Вы вели себя не как мой друг, а в лучшем случае, как сторонний наблюдатель.
— Прошу простить меня, — произнес Торин напряженным голосом.
— Мне не за что прощать Вас, Вы сделали свой выбор, — ответила я на его извинение, потом добавила: — Вы умный человек, граф, и понимаете, что невозможно усидеть на двух стульях одновременно.
— Вы сегодня после длительного перерыва ездили на прогулку верхом, как себя чувствуете? — Бернет, видимо, решил втянуть меня в светскую беседу.
— Я чувствую себя преданной, — ответила я ему
— Вы ей приказали немедленно вернуться…
— Я помню, что я сказал, — раздраженно перебил Ален, — меня интересует, что сказала графиня!
— Ее Сиятельство ответила Вам: «Да пошел ты», — договорил дворецкий.
— Что это значит? Куда пошел? — растерянно спросил Ален.
— Ее Сиятельство не уточнила, — промолвил Мортин.
— Ваш любовник? — насмешливо предположила Ирэйна.
— Нет! — взвизгнула Элина и вскочила с кресла. — Это Ваш любовник!
— Невозможно, — тем же невозмутимым тоном возразила Ирэйна, — как минимум я бы об этом знала.
По-моему, если нормы поведения вступают в противоречие с моралью, то следует менять их. В противном случае, постепенно можно не заметить, как аморальность станет нормой.
ты, наверное, забыл, что нелогичность поступков — это отличительная черта женщин. Невозможно предугадать, что они могут выкинуть в тот или иной момент, потому что не обременяют себя мыслительными процессами, они, несомненно, обладают рядом достоинств, но разум и здравый смысл не входит в их число.
Ирэйна очень изменилась после того, как ударилась головой. Если бы я раньше могла предположить, что она станет такой, то давно сама бы стукнула ее по голове.
— Никого не хочу обидеть, но, к сожалению, возраст не является гарантией наличия ума, — раздражённо припечатала я.
— Уж не обо мне ли Вы сейчас говорите, Ирэйна? — с усмешкой спросила леди Глория.
— Увы, нет, разумность — Ваша отличительная черта, как бы Вы не старались ее скрывать, — ответила я тетушке.
— Дамы всегда помнят, что лицо надо прятать от солнечных лучей, странно, что Вы этого не знаете.
— Леди Элина, я еще в том возрасте, когда могу позволить себе чего-то не знать, — не сдержалась я.
Уверенность в том, что ни один мужчина не может устоять перед ее чарами, не позволяла ей реально оценить свои шансы.
- Вы, безусловно, — хороший дипломат.
— Почему Вы так решили?
Я ненадолго задумалась: стоит ли говорить, потом решилась, потому что Торин был мне симпатичен.
— Вы неплохо разбираетесь в людях, умеете слушать, из всего объема информации можете вычленить основное, способны просчитать ситуацию и не спешите с выводами.
— Леди Ирэйна, надеюсь, Вы не забыли великолепное убранство королевского дворца? Или тоже не помните, как и меня?
— Гобелены во дворце помню, Вас — нет, — коротко ответила я.
— Ирэйна, Вы решили нас сегодня удивить и продемонстрировать зачатки своего ума или, точнее сказать, приобретенные на занятиях профессора знания? — в своей обычной манере спросила меня тетушка.
— Леди Глория, я так часто демонстрировала глупость, что, думаю, не будет лишним показать для разнообразия и свой интеллект, — ответила на выпад.
графиня в пышном платье желтого цвета, декольте которого не оставляло простора для воображения. Она не просто шла, а несла свой бюст, как заряженное оружие, готовое к бою.
Следовало бы извиниться, но местный этикет вряд ли предусматривал извинения хозяина перед слугой, не демократия — не поймут. Впрочем, в той жизни любой начальник, к примеру, встав утром не с той ноги, мог накричать на подчиненного или просто наказать, не разобравшись в ситуации. Руководители почему-то никогда не считали нужным признавать свои ошибки, а извинения перед подчиненными были чем-то из области фантастики. Складывалось впечатление, что от вседозволенности и безнаказанности у начальства «крыша едет» или «корона на голову давит». Вот такая вот демократия.
Мортин вдруг поймал себя на мысли, что надо бы найти то место, где графиня ударилась головой, окропить его святой водой и оставить метку, чтобы любой имел возможность, ударившись здесь, преобразиться, как это случилось с графиней.
Они убеждены, что попытка мужчины проявить внимание к коллеге женского пола должна восприниматься ею, если не как манна небесная, то уж как бесценный подарок — это непременно, причем с восторгом и благодарностью!
Я не сдавалась и пыталась пробиться к их интеллекту. Но тщетно, по каким-то причинам они его тщательно маскировали.
Отчаявшись, решила родить ребенка, потому что потребность любить близкого родного человека с годами только возрастала.
В наше время в нашей стране в любом коллективе, где женщин, как правило, подавляющее большинство, каждый мужчина чувствует себя если не единственным, то уж точно — неповторимым
И это не зависит от занимаемой им должности, семейного положения, возраста и внешности.