Он появился внезапно и назвался ее дядюшкой, хотя до этого дня Юля и не подозревала о его существовании. Он отвез ее в странный одинокий дом, где протяжно скрипят старые половицы, а из оврага неподалеку доносится сладковато-тревожный запах прелых листьев и слышится чей-то почти неразличимый шепот. Кто же знал, что именно ей отведена роль последнего ангела в жуткой коллекции маньяка, убивающего девушек?..
"Она не питала иллюзий насчёт человеческой доброты"
"- Я не хочу тебя втягивать... - Уже втянула. - Павел снова мотнул головой, на сей раз с явным удовольствием. - Вот как только
"Ему было проще прикрывать убийцу, чем защищать жертву. А людям было проще осуждать."
"Осуждать всегда легче всего, и камни бросать всегда легче в спину."
"- Паша, ты тоже это видишь? - Нет, я всего лишь обычный парень."
– Выходит, ты потомственная ведьма? – спросил весело. Если бы насмешливо, она бы, наверное, разревелась, а так ничего – удержалась.
– В теории. Где-то на генетическом уровне.
– И из дома ты потому не хочешь уходить, что надеешься, что здесь с тобой может случиться озарение?
Озарение или еще один приступ галлюцинаций. Это уж как повезет.
– Как она выглядела, эта девушка? – Он подался вперед, едва не выронил сигарету.
– Я не знаю. Я видела только крылья и руки. Она была там, на чердаке. Она пыталась спуститься ко мне, а я испугалась.
– Испугалась, и что?..
– И закрыла глаза.
– И не посмотрела? Не попыталась с ней поговорить?! – Он вдруг рубанул кулаком по столу. Юля вздрогнула.
– С галлюцинацией? – спросила шепотом. – Ты привез меня в этот чертов город, бросил одну в этом чертовом доме и сейчас спрашиваешь, почему я такая необщительная? Почему не пожелала поболтать?!
– Год жизни со мной, а после совершеннолетия ты можешь валить на все четыре стороны.
– Ты извращенец? – Захотелось напиться. Так, чтобы до поросячьего визга, чтобы все-все забыть. Вот и бутылка с водкой. Никогда раньше она не пила водку, но нужно же когда-то начинать.
– Я твой дядя. – В его голосе послышались злость и обида. Этот точно не извращенец, слишком ранимый. Слишком ранимый и слишком красивый
Город привык к тишине, тревожной, застойной тишине. Город не привык к тому, чтобы нарушали статус-кво, чтобы мертвых ангелов с проволочными крыльями доставали со дна оврага. Ему было проще прикрывать убийцу, чем защищать жертву. А людям было проще осуждать. Осуждать всегда легче всего, и камни бросать всегда легче в спину.
Все-таки совершать глупости вдвоем гораздо проще, чем в одиночку.