Где та поворотная точка, в которой жизнь Тимофея свернула с привычной колеи? Вот он ждёт автобус номер двенадцать. Утром. И следующим утром тоже. Едет в школу, после уроков – к друзьям. На танцы. Иногда – на соревнования: городские, областные, всероссийские. Общается в соцсетях. Ложится спать. И где же, где в этом графике тот миг, после которого ничто не будет по-прежнему? И где поворотная точка в жизни Марины? После уроков – сразу домой. Из дома лишний раз – ни ногой. Да и что там делать,...
Вот так на Новый год самую заветную мечту напишешь, сожжёшь и сожрёшь, она исполнится, ты счастлив, а никто, совсем никто не хочет разделить с тобой счастье. Потому что у тебя нет друзей. Так сложилось.
В комнате общаги не очень много места, как для котиков, так и для мужей.
Не говори ничего, дай ладонь. У нас всего несколько минут. Я хочу подержать твои запястья. Там, где варежки и зимняя камуфляжная куртка не соприкасались, они покраснели от холода. Разве ты не видишь, как я скучаю?
Время идёт, и никто не хочет быть первым. Потому что так тяжело отвернуться и остаться одному.
Нельзя быть хорошим другом и не говорить о важных для тебя вещах.
Люди не слишком-то разумные существа. Стоит признать официально, что человеком правят эмоции. Не алгебра, а поэзия, не физика, а танец, не тригонометрия, а киноискусство.
Проверить влияние гормонов можно при расставании. Уровень дофамина и серотонина упадёт, и приведёт это к депрессии. Поэтому расставание так пугающе.
«Фотографии – это как следы на снегу. Охотник идёт и читает, какой зверь пробежал до него. Нет следов – нет охотника.
Нужно ли забывать прошлое? Вырвать все страницы, что прочтены до этого момента, смять, чиркнуть спичкой, поджечь, смотреть, как они горят. Нет. Не поможет. Говорят, что человек очень хорошо помнит эмоции.
Оказалось, что каждая строчка такой стопки могла равняться целому увесистому тому. Или нет. В стихах есть особые смыслы и особая вибрация, недоступная прозе. Это как стена бревенчатого дома и высокий тополь, растущий рядом. Древесина есть и там и там, но они совсем разные. Стихи, в отличие от прозы, начинали вибрировать с первых слов, словно тополиная листва от слабого колебания воздуха. В жизни вибрации можно чувствовать всей кожей, если они от громкой музыки, проезжающего трамвая, грома или шагов человека. Но вибрации от поэзии — внутренние, потаённые.
― Тима, к тебе невозможно быть равнодушной, ― пояснила Марина, ― даже если пытаться. Нельзя видеть тебя и ничего к тебе не испытывать.