Правительница Шамидана скончалась. Герцог Рэн Хилд возвращается из изгнания, чтобы захватить трон, который принадлежит ему по праву. Он горит желанием стать родоначальником легендарной династии Хилдов, мечтает передать потомкам богатое наследие и войти в историю как величайший человек. Но сумеет ли он остаться чистым в мире грязных интриг? Сохранит ли верность своим идеалам и сможет ли воспитать детей так, чтобы они не запятнали знамя древнего рода?
Если король никогда не воевал, о нём написано: «Добрый». И всё. Потому что сказать больше нечего. Либо написаны простыни приторной лжи, от которой тошнит. Потомки воспевают тех, кто расширил границы королевства, кто освоил новые земли, построил города и величественные храмы, кто бился насмерть и… Проигрывал или побеждал — не важно.
От женщин зависит чистота крови рода, поэтому к нам такие строгие требования. А вы сеятели, бросаете семена на ветер.
Янара смотрела на него и удивлялась: как руки, которые сейчас держат щит и меч, отражают и наносят мощные удары, могут быть такими ласковыми ночью? Как голос, полный воинственной ярости, может нашёптывать приятные слова? Рэн сочетал в себе полярные противоположности: строгость и мягкость, суровость и нежность, грубость и изящество. Мужчина из девичьих грёз…
Зато у оружейных мастеров разговор короткий. Знают, что, если испортят заказ, этим заказом их и прикончат.
Киаран провёл рукой сверху вниз, повторяя в воздухе изгибы шеи, спины и талии Лейзы, невидимые под фалдами мехового плаща. Стиснув кулак, облокотился на перила и посмотрел вниз. Рэн обнимал Янару за плечи и покрывал её лицо поцелуями. Она глядела в небо, запрокинув голову, и млела от счастья.
Из кухни доносились голоса поваров — здесь, как во всех приличных харчевнях, женщинам не позволяли готовить пищу. В общем зале поварёнок крутил над очагом барашка на вертеле, прислушиваясь к шипению жира в огне.
Они пришли поздно вечером, попросились на ночлег, — зазвучал бесцветный голос. — Два десятка остановились в холостяцком углу, остальных бабы разобрали. Те, что в углу, напились. Полезли хозяйке под юбку. Она огрызнулась. Они её с мужем закрыли в погребе и давай на ихних детях жениться. Ладно бы только девок тронули, они и сыновей за гуртом.
Люди помнили, как после череды рыцарских турниров и королевских охот платили налоги на лунный свет и полоскание белья, на тень, окна и дождь…
Святой старец утверждал, что дети, зачатые в полнолуние, становятся приспешниками дьявола
Кстати, у горцев нет понятия греха и нет бога. Поступки людей оценивают люди, а не жрецы или священники. У горцев нет выражения «не греши». Они говорят: «Не позорь своего отца и свою мать». Чувствуете разницу? Горцы не верят в какие-то наказания на небесах. Они живут достойно во имя своего рода, а не из страха перед божьей карой. Их души после смерти селятся в горах. Горцы поклоняются духам предков.
Теперь все верили, что герцогиня связана с дьяволом. Каждый месяц, пока она ходила беременной, в близлежащей деревне умирал младенец. А в ночь, когда Холаф появился на свет, разразилась жуткая гроза. Трезубцы молний, вонзаясь в поле к югу от замка, сожгли всю почву и сделали землю неплодородной.
В том, что королеву Эльву предадут очищающему огню, никто не сомневался. Один из её «грехов», белобрысый эсквайр, преклонял колена перед кроватью и, заливаясь слезами, лобызал неподвижную морщинистую руку, лежащую поверх покрывала. Его горе было безутешным и искренним. Младший сын разорившегося землевладельца ублажал правительницу Шамидана всего полгода и не насладился в полной мере благами, которые сулил ему статус фаворита.