Бывший рыцарь наотрез отказался от своего прошлого и расследует убийства. Его напарница, эксперт — некромант, готовится к защите диссертации и получает необычное предложение о работе. Вокруг них сплетаются в тугой узел интересы владык мира, великих колдунов и больших боссов. В таком водовороте непросто сохранить здравый рассудок и голову на плечах. *** Все как мы любим — каждый рвется к своим целям, и в результате получается бардак, в каком сам черт ногу сломит. Политика, экономика,...
« Побеждает волк, которого ты кормишь», - вспомнила она убогую философскую байку...»
«Стоп,- одернул себя Виктор. - Знаешь ведь, самое обидное - когда тебя не зовут на бал, куда ты и так не собирался...»
«-В конце концов, нас определяют не только победы, но и то, как мы справляемся с поражениями, собственной глупостью и трусостью...»
Наша работа — служить и защищать. Разгребать дерьмо большой политики нужно не здесь, и ты лучше меня это знаешь.
— Зайдешь?
— Польщен, но нет. Вы прекрасны, но вам ведь не я нравлюсь, а идея насолить князю Федору.
— Вообще-то, мне нравятся твои трицепсы. И… другие мышцы. — Ксения продемонстрировала, какие именно, вызвав у Виктора бурю эмоций.
— Сударыня, если вы то же самое повторите на трезвую голову, я за вами побегу на край света, — галантно поклонился Виктор. — Спокойной ночи.
— Вить, привези мне, пожалуйста, духи из Дракенберга.
— Ч-что? — поперхнулся следователь.
— Духи. «Крыло золотого дракона». Я тебе запишу, чтоб не забыл. Дела делами, но вскоре все устаканится как-нибудь. Жизнь продолжается, кто бы ни пытался это опровергнуть,а?
— Ага, — согласился Виктор. — Может, еще цветочек аленький?
Светочка строго на него посмотрела.
— Личную жизнь я предпочту устроить без заморских чудищ.
В давние времена в долине Альбулы жил Иероним Феррарский, тоже про огонь в душе вещал. Только этот на магов ругается, а тот ещё и церковь обличал. Был весьма популярен в народе.
— Чем дело кончилось?
— Пытали, повесили, тело сожгли.
— Жизнеутверждающе.
— Э-эрик?! Это ж не по правилам! — взвыл Огрызок. — Ты холодняк должо́н изъять, бумажку написать и в управу вашу на склад отнести! Я штраф занесу и выкуплю! Должна ж у тебя хоть какая-то совесть быть! И эта… мораль!
— Что касаемо морали, на нее в лесу насрали, — развел руками Эрик.
Ты предотвратил массовое убийство! Ты спас больше сотни жизней! Радуйся!
Почему-то не получалось. Что-то свербело, как крошка в подкольчужнике, — бесит, а не почешешь толком, под доспехами-то.
Наверное, так передергивает оперного певца в светском салоне, если какой-то прожигатель жизни из высшего общества подхватывает арию лучше и чище его самого.
И таланту надо бы отдать должное, и досадно.
Работа профессионалов со стороны выглядит скучно и обыденно. Никакой театральности, зрелищ и торжественных сцен.
Его задача была — не лезть, не мешаться, если что — стрелять, но главное — не путаться под ногами профессионалов. С одной стороны, это немного обидно, с другой — от кабинетной крысы и специалиста по «дать в морду при задержании» в скрытной операции толку немного. Виктор неплохо гонял бандитов по Гнездовску, но по сравнению с настоящими спецами выглядел бледновато.
Следователь Берген в такой почтенной компании должен был бы стоять навытяжку и открывать рот, только когда прикажут. Рыцарь фон Берген имеет полное право как равный вступить в разговор владетельных особ.
Виктор мысленно скривился старой привычке делить себя на следователя, барона, рыцаря и черта лысого. Действуем по обстоятельствам и не ковыряем себе мозг всякой чушью.
При мысли о том, что его мост, симфонию в металле, кто-то хочет сломать, мэтр Динхофф багровел и предлагал лично открутить супостату все, что можно: «Вы только вычислите эту сволочь и дайте мне пару минуток… для научного диспута».
Пару секунд принцесса и кавалергард смотрели друг на друга так, что Виктор чуть не ляпнул: «Драка будет?»
Вместо вопиющей бестактности следователь вежливо сообщил:
— Я бы предпочел получить помощь у специалистов из курии Охранителей. Ваши святые отцы поднаторели в борьбе с магией и очень пригодились бы.
— Тэкс, граждане стражники и прочие колдуны, шли бы вы отсюда, — то ли попросил, то ли приказал пожилой эксперт. — Вы вроде как версии строить изволите, так стройте их в другом месте, тут из-за вас не продохнуть. Давайте-давайте, правой ногой, потом левой ногой… это называется «ходить». Вот и идите.
Как говорил наставник: «Цепочка инстанций, стажер! Худшее, что ты можешь сотворить, — полезть поперек батьки в пекло. Вне зависимости от результатов вылазки».
Давно известно — во время еды человек успокаивается. Жевать и психовать одновременно очень сложно, а следователю сейчас нужна была не бравада отловленного злодея, а возможность договориться к обоюдной выгоде.
Может, без острого нюха и проще. Когда Винс по закоулкам скитался, он вонищи частенько башка раскалывалась. Кабы не чуял — вдруг не болело бы? Но тогда как пить дать траванулся б. Как иначе разобрать, гнилой кусок ты из выгребной ямы добыл или есть можно? То-то же. Везде есть этот… дуализм, во. Как один вояка-математик в книжке писал. Господин книжку с интересом читал и Винсу разрешил. Пацан ни слова не понял, но про «дуализм» запомнил, словечко диковинное.
— Хочешь, я под Благословением дойду до Академии и набью морду ректору? — поинтересовался он, протягивая Анне платок. — Колдовством меня не остановят, так что пару зубов могу принести на сувениры.
Проливной дождь сменился гадкой серой моросью, под ногами чавкала грязища, а от реки тянуло ледяным ветром. Февраль норовил изобразить весну. Выходило так бездарно, что лучше б намело сугробов.
Поиск истины — самая азартная игра из всех возможных.
Он вышел из допросной, сохраняя серьезное, даже чуточку озабоченное выражение лица. Смысл фразы «сначала проржись» расцветал новыми красками
— Я правильно понимаю, что вы обвиняете Альберта Нильса в совращении вашей свиньи? — с каменным лицом спросил Виктор.
— Не свиньи, а призового хряка!
От господина несло полянским самогоном, дымом, какой-то сладкой настойкой и пивом. Одновременно.
Если нос Винса не врал, от такого ведра выпивки и окочуриться недолго.