Книга 1. У него осталось лишь имя и еще горячее желание убить мага, что превратил его в создание быстрое, смертоносное и абсолютно преданное хозяину. Правда, с преданностью дело как-то не заладилось, но стоит ли о том говорить? Вот Миха и не стал. Просто подождал удобного момента, чтобы перерезать глотку магу и свалить из проклятого города. Куда? Не важно. Мир велик, а на просторах Империи, глядишь, и сыщется место для дикаря с легкой амнезией. Если же нет, то Миха что-нибудь придумает. В...
— Чем выше вершина, тем глубже пропасть под ней.
Надо же, и вправду любил.
Странно.
И страшно. Любовь никого еще до добра не доводила.
— Я давно уже усвоил, что истинное благородство мало зависит от происхождения. Вы вмешались, хотя могли бы просто пройти мимо. Вас ведь не заметили. Но вы рискнули спасти нас, несмотря на угрозу.
— Дурак потому что.
— Порой это синоним благородства.
Вообще, как Миха понял, дикарь почти все оценивал с точки зрения полезности в качестве жратвы. И следовало признать, что в этом подходе что-то было.
Прямо было видно, как мысли гуляют в пустой голове. От натуги и волосы на макушке дыбом встали.
Нет, Ирграм был в принципе далек от того, чтобы идеализировать этот самый мир. К своим годам он многое видел. Многое понял. Но все-таки ему казалось, что у любого дерьма есть предел.
Ошибся.
— Иногда дешевле получить раба естественным путем, чем устраивать экспедицию на другой край мира. Так что да, рабские фермы — явление вполне обыкновенное. Есть крупные, где хозяева занимаются селекцией. Там, к слову, можно заказать раба с определенными характеристиками. Сочетание магии и опыта дает просто-таки поразительный результат. Но подобные рабы стоят дорого. И производят их в относительно небольшом количестве, большей частью именно для Башен
Миха потер челюсть.
Он не помнил, где жил раньше, но определенно нынешний мир отличался редкостной ублюдочностью. Революции на них нет.
Никогда еще ни один закон не сдержал человеческую жажду, будь то наживы, власти или обыкновенного любопытства.
Нинус умный мальчик, но, как ни печально признать сие, слишком уж одержимый верой. Для жреца это неплохо. Для Верховного жреца — непростительно.