Цитаты из книги «Диалоги об Атлантиде» Платон

10 Добавить
Что мы знаем об Атлантиде? И откуда вообще мы о ней узнали? Откуда возникла эта легенда и кто впервые рассказал о могущественном островном государстве, описал его особенности и попытку завоевать древнее государство афинян? Диалоги великого философа Платона «Тимей» и «Критий» – это единственный литературный источник, подробно рассказывающий нам об этом острове, где располагалось «удивительное по величине и могуществу царство» атлантов, погрязших в роскоши, алчности и гордыне и за это...
Наконец, когда связи, которыми соединены треугольники в мозгу, расторгаемые долгим трудом, уже не выдерживают более, с ними ослабляются также и узы души, и душа, разрешенная от них самою природою, с удовольствием отлетает; ибо всё, что совершается вопреки природе, бывает скорбно, но что — согласно с природою — бывает приятно. Так-то и смерть, — если приключается от болезней и ран, она бывает актом скорбным и насильственным; а когда приходит естественно, к концу старости, то из всех смертей бывает самая безболезненная и приносит с собою больше удовольствия, нежели скорби.
Надобно согласиться, что болезнь души есть безумие; безумие же бывает двух родов: один — бешенство, другой — глупость. Итак, всё, что человек испытывает под влиянием того или другого страдания, следует называть болезнию.
Если кто, вопреки предопределенным для болезней срокам, будет портить его лекарствами, болезни легко обращаются из малых в большие и из редких в частые. Потому на все подобные явления надо действовать мерами диететическими, насколько позволяет это нам время, а не раздражать лекарствами и без того упорное зло.
Да и бедственно было бы, если бы наши боги смотрели на дары и жертвы, а не на душу, благочестива ли она и праведна. На неё смотрят они, думаю, гораздо более, чем на эти многостоящие торжества и жертвы, которые ничто не мешает ежегодно совершать и частному человеку, и целому городу, хотя бы он сделал много преступлений против богов и человеков. Они, не привлекаясь дарами, презирают всё это, как говорит бог и пророк божий. Следовательно и у богов, и у человеков, если они имеют ум, особенно уважаются, должно быть, справедливость и разумность.
Бедный Алкивиад! как жалко твое состояние! Я не решился бы и назвать его, но так как мы — одни, скажу. Ведь ты находишься в самом постыдном невежестве, мой добрый друг: в этом обличает тебя и твоя речь, и ты сам. Потому-то, стало быть, не выучившись, и скачешь к делам общественным. Впрочем, ты не один страдаешь такою болезнию; между людьми, несущими гражданские обязанности, есть много подобных тебе: исключить должно разве некоторых и, может быть, твоего опекуна Перикла.
Ведь кто, любезный Алкивиад, имеет власть делать, что хочет, а ума не имеет, тот — частное ли это лицо, или город — до чего должен дойти? До чего дойдет больной, которому дана власть делать, что угодно, а способность врачевания не дана, — больной, который так тиранствует, что никто не может и укорить его? Не разрушится ли, как и следует, его тело?
Я говорю — и мое слово не с площади — что все мы вообще должны искать самого лучшего учителя особенно для себя, ибо имеем в нём нужду, потом и для детей, не щадя на то ни денег, ни всего другого; а оставаться такими, каковы мы теперь, не советую. Если же кто-нибудь вздумает смеяться над нами, что мы в таком возрасте посещаем учителей, то укажем ему на Омира, который говорит: нехорошо стыдиться человеку нуждающемуся, — и не обращая внимания на возражения, на пересуды других, позаботимся собща как о себе самих, так и о детях.
Итак, кто хочет привести в хорошее состояние головные и другие органы, тот должен прежде и более всего врачевать душу: но врачевать её, друг мой, надобно некоторыми приговорами, продолжал он; а эти приговоры — прекрасные речи. Действием их вселяется в душу рассудительность: а когда она вселена в неё и присуща ей; тогда уже легко бывает доставить здоровье и голове, и другим частям тела.
Закон постановляется, думаю, для пользы, но иногда он и вредит, если худо постановляется.
Такова ли природа добра, что, будучи между злом и добром, мы любим добро по причине зла, а само ради себя оно нисколько не требуется?