Сандей живет в небольшом городке. Ей сложно общаться с людьми, поэтому она ищет подсказки, как вести беседы и принимать гостей, в справочнике по этикету и сицилийском фольклоре. Близкие отношения у нее лишь с дочерью, но Долли уже шестнадцать, она вот-вот выпорхнет из гнезда, и Сандей заранее переживает об этом. Когда рядом поселяется гламурная лондонская пара Вита и Ролло, которая обезоруживает своим обаянием, ее тревога только нарастает. Долли все чаще задерживается у них в гостях, забывая...
Меня слепили заново из всего, что застревает в горле.
Уязвимость есть у большинства из нас; уязвимыми нас делает то, что мы любим.
Я поняла, что в каждом маленьком птичьем сердце теплится пламя и терпеливо ждёт своего часа. Пламя манит, как свет, но обжигает, стоит подойти ближе. Оно может сжечь тебя даже под водой, даже в собственном доме. Эти пожары не случаются раз в год после сбора урожая, хотя манят так же настойчиво, как костры в полях. Это не brucia la terra, не горящая земля сицилийских крестьян, чей пламенный путь через посевное поле приводит к его трансформации. Эти пожары устраивают наши самые любимые люди, когда хотят того, чего мы не хотим. Они добиваются своего, а сгораем мы. И боль не становится меньше оттого, что они делают это не нарочно и не часто. Боль обжигает, как пламя, и оставляет ожоги.
Её речь лилась как прекрасная песнь, и я заслушивалась музыкой слов.
Я постоянно прячусь; весь мир – бесконечная череда комнат, куда я захожу по ошибке. И ни в одной из этих комнат мне не удаётся задержаться надолго; меня срочно вызывают в другую, где я должна вести себя уже иначе, а как – непонятно.
Лица новых знакомых сбивают меня с толку: невозможно понять, о чем они думают. То, что удается прочесть по выражению их лиц, нередко оказывается бесполезным; все равно что знать национальность иностранца, но не понимать его язык.
Я даже отчасти понимала милых маленьких зверьков, которые в один прекрасный день брали и съедали своих детенышей, и те просто исчезали из своих чистеньких пластиковых клеток, а их хозяева на следующий день рассказывали эти страшные истории тихого пригорода у школьных ворот и содрогались от ужаса. Обладание как-никак – форма любви.
Тихонь считают странными, но молчание не так донимает, как бесконечные расспросы.
Поздравляю – ситуаций, в которых применимо это слово, слишком много, и я не могу использовать его в беседе, потому что для этого требуется подробная предварительная информация и существенный анализ. Люди, кажется, рады, когда это слово употребляется в нужном контексте, но для этого необходимо понимать их самые потаенные желания. Как понять, желанен ли результат, с которым вы кого-то поздравляете? Что, если человек стыдится определенных изменений, а вы своими поздравлениями привлечете к ним излишнее внимание? Невозможно знать невысказанные желания другого человека или, напротив, угадать, чего он больше всего боится.
Люди, действующие инстинктивно, не хранят в голове огромную библиотеку информации и в присутствии других людей не концентрируются, как на важном экзамене. Им не нужно часто замыкаться в себе или выключать весь свет, чтобы отдохнуть. Иногда я даже с выключенным светом не могу успокоиться.