...сон - это свобода сознания от повседневных обязательств. Своего рода отпуск.
Какого черта вы не восторге от чудесного возвращения такого прекрасного меня?
Воображение - отличный помощник, и когда оно тормозит, лучше остановиться и подождать, чем пытаться справиться без него.
Любовь – это, похоже, вовсе не вопрос сознательного выбора. Когда включается сердце, здравый смысл летит в тартарары, которые, по моим прикидкам, уже забиты им доверху.
Когда у человека появляется выбор, что считать правдой, он наверняка выберет ту версию, которая придаст жизни больше смысла.
Бездарностей вообще гораздо меньше, чем кажется. Просто плохих учителей больше, чем принято думать. Собственно, почти все никуда не годятся. Объяснять правила, хвалить способных и сетовать на бестолковость остальных любой дурак может. А вот найти подход ко всякому новичку, познакомить его с самим собой, объяснить фундаментальные вещи так, чтобы он понял, мало кто умеет.
Спокойствие - это такое удивительное мистическое состояние, находясь в котором, можно делать немыслимые вещи. Например, молча ждать дальнейшего развития событий. Очень долго! Иногда целую минуту.
Всякое существо рождается для того, чтобы познавать мир. А не для того, чтобы всем в этом мире понравиться.
- Процесс познания бесконечен, - хладнокровно заметил Джуффин. - Причем чем больше узнаешь, тем яснее видишь масштабы своего невежества.
Страх проистекает из неуверенности и порожденной ею надежды на так называемое «лучшее». Как только один из воображаемых вариантов развития событий начинает казаться предпочтительным, появляется опасение, что реализуется какой-нибудь другой. А когда точно знаешь, как обстоят дела, бояться становится нечего. Вот и тебе — нечего. Все не так, как раньше, это уже свершившийся факт. И чем быстрее ты его осмыслить, тем раньше поймешь, что «не так» — вовсе не обязательно означает «хуже».
- Это вы почему ругаетесь?
- Потому что жизнь прекрасна и удивительна. И кто-то должен уравновешивать это невыносимое счастье своим дурным настроением.
Конечно, ты вернешься до ужина, - соглашается Франк. - Довольно затруднительно приготовить ужин, вернувшись после него. Даже у меня так не получается.
Во всяком положении есть свои преимущества. Главное — не забывать ими наслаждаться.
Готова биться об заклад, что в твоей голове поселилась большая печальная мысль. И счастье, если только одна! Потому что пара, как известно, может дать потомство, и будешь ты его кормить и воспитывать до конца времен.
"Завтра" - одно из самых опасных слов на свете. Парализует волю похлеще иного заклинания, склоняет к бездействию, в зародыше уничтожает планы и идеи.
Никогда не сталкивался с подобной реакцией. Дело не в том, что обычно все девушки вот так сразу бросаются мне на шею, — честно говоря, они могли бы делать это и почаще. Но убегать от меня, вереща и бранясь, до сих пор никому в голову не приходило. Я же не страшный совсем. И человеческий язык вполне понимаю. Мне можно просто спокойно сказать «нет» — и закрыть вопрос почти навсегда. То есть до следующей встречи.
Многие заклинания Очевидной магии произошли от древней брани. Думаю, это отчасти объясняет, почему из за нашего угуландского колдовства чуть не рухнул Мир, – невелико удовольствие сотни раз на дню такое выслушивать.
"Завтра" - одно из самых опасных слов на свете. Парализует волю похлеще иного заклинания, склоняет к бездействию, в зародыше уничтожает планы и идеи.
Удивительная, оказывается, штука время. Стоит остаться без часов, под тиканье которых мы все движемся с более-менее одной скоростью, и тут же выясняется, что у каждого время свое, просто нечасто выпадает случай сравнить. Вот и в мои две с половиной минуты уместилась четверть Джуффинова часа. Интересно, это всегда так или только в экстремальных ситуациях? И если всегда, насколько же больше в таком случае он должен успевать? Уму непостижимо.
Времена, когда я лупил всякого, чье поведение не соответствовало моим представлениям о достойном, закончились, когда на третий, что ли, год обучения я увлекся математикой, высчитал коэффициент улучшения человечества методом трепки четырех рыл в сутки и был потрясен ничтожеством полученного числа.
Такой хороший мальчик и такой невидимый, смотреть не на что.
Расставшись с Кобой, я долго думал. Секунд пять, не меньше.
Знавал я предусмотрительных людей, но и они не запасались наличностью, спускаясь к ужину в родительском доме.
Это только на первый взгляд кажется, будто время — общий для всех океан, где плаваем и мы с тобой, и наши друзья, и соседи, и жители других городов, стран, континентов, и даже обитатели иных Миров. А на самом деле сколько живых существ, столько потоков, которые несут нас — иногда параллельно друг другу, а порой в разные стороны.
Грешные Магистры, никогда не думал, что можно так занудно рассказывать о столь захватывающих вещах. Я во все глаза смотрел на Лонли-Локли и думал: какое счастье, что он стал убийцей, а не профессором.