когда оказываешься на территории врага, оказывается, что у них своя правда и своя цель. И с той стороны тоже люди, со своими мечтами и своей, пусть и не понятной, но правдой.
Если бы они склонили головы — многих смертей можно было бы избежать. Но склонил бы голову я сам, если бы кто-то чужой пришёл в мои земли и присвоил их себе по праву сильного?
Слабость — это пересол на столе, чумное пятно на ещё здоровом человеке, дырка от крысиного укуса, когда ещё нет лихорадки, подпиленный сук.
великие войны выигрываются малыми победами.
Незаменимых вообще нет, любой болтик, любую шестерню, даже самую уникальную, можно повторить и заменить. Главное, умелая рука мастера и немного сноровки.
Молчаливая жена — залог семейного счастья.
Человеческие слабости — лучший инструмент в руках хитрого игрока.
Смерть - это просто бесконечный сон.
И слезы текут по щекам, и моя Принцесса одними губами, говорит: «Желтый тебе к лицу». А я одними губами отвечаю: «Я умираю без тебя».
Мы ведем себя настолько очевидно, что кажется, даже безмозглые цветы на окнах понимают, что это не просто «дружеский визит» мужа ее падчерицы...
И мой самый большой страх – потерять Кая. Это словно разорвать сердце и бросить его в крематорий: то, что останется, все равно не будет жизнеспособно. Мама говорила, что нельзя любить слишком сильно, потому что большая жгучая любовь – это лабиринт без выхода, в котором обязательно потеряешься, стоит потерять себя в другом человеке. Но я именно так себя и чувствую – потерянной в моем Кае, исколотой о шипы колючего взгляда и насквозь пропитанной его простуженным голосом.
Прости, мамочка, но только так и стоит любить.
Сотрудников обязательно нужно поощрять, особенно если они — двадцатипятилетняя секретарша, ни разу не опустившая взгляд ниже пояса своего босса.
Любовь – это большая дырка в голове, через которую оттуда выветриваются мозги.
Суровая правда жизни: бабника не исправить, никогда. И еще более суровая правда: за красивым богатым мужиком всегда стоит километровая очередь желающих утешить, согреть постель и облегчить кошелек.
Удивительно, как мало надо атеисту, чтобы обрести веру: всего-то четыре стены, решетка и реальная перспектива отправиться в мир иной в самом ближайшем будущем.
— Проверять, кто из нас контролирует ситуацию, можешь сколько угодно, Барби. — Выдерживает паузу, намеренно давая мне «дозреть». — Но мы оба прекрасно знаем, что тебе нравится, когда это я.
— Ладно, Крис, это был просто первый раунд, — говорю своему отражению, силой выуживая на свет божий мой последний, оставленный на черный день оптимизм. Не думала, что придется распечатать этот неприкосновенный запас так быстро.
Я теперь знаю, что к прошлому нужно относиться философски — осознать, принять, послать на х** и забыть.
Чем пафоснее и страшнее угроза — тем она менее существенна.
От любой точки в этой жизни можно отмотать назад. Любую точку можно назвать новым началом. Перечеркнуть все, что было до нее и начать заново.
... когда я была маленькой, папа однажды сказал: «Соглашайся только на то, чего ты действительно достойна или люди начнут предлагать тебе то, на что ты согласна».
Запомни, Ань, раз уж ты решила играть по правилам мира разных деловых акул и денежных китов — там, где на кону стоят большие бабки, доверять нельзя никому, даже своим рукам. И глазам.
очень важно понимать, что прилетает тебе не потому что жизнь несправедлива, а потому что сам крепко накосячил. В следующий раз косячишь уже меньше, а потом — еще меньше, и так до тех пор, пока не усвоишь урок.
как говорится — тот, кто штурманул в своей жизни хотя бы одну гору, рано или поздно закроет и всю «Большую семерку».
Из любого правила есть исключения, иначе в чем смысл тогда гонять по встречке?
Потому что это жизнь, Лори. Черно-белая она только в плохих книгах и дешевых фильмах.