... он ощущает себя каким-то древним ледяным паразитом, продирающимся через кишечник ледяного великана...
Возможно, когда винтажный "Крюг" превращается в обычную шипучку - это признак успеха.
Он стал достаточно богатым, чтобы признать, что одних денег мало. О чем он всегда мечтал, так это о том, чтобы вписать свое имя в историю.
В английском обществе никому нет дела до мнения других - это ему пришлось усвоить, - и если ты ведешь себя искренне, людей это шокирует.
«Всякой подлинной мудрости можно обучиться только вдали от мирской суеты, в великом уединении; и достигается она только страданием. Только самоотречение и страдание могут открыть разум человека всему тому, что скрыто от остальных».Через арктическую Америку: рассказ о пятой экспедиции Туле [6] (1927 г.).
Кнуд Расмуссен
На расстоянии шестидесяти метров от границы лагеря они увидели крупную медведицу с годовалым медвежонком.
– Ракету! – выкрикнул Шон.
Том достал сигнальную ракету и запустил в небо. Она полетела по дуге в сторону медведей, почти сливаясь с солнцем. Все собаки рвались с привязи, и из палаток повыскакивали люди. Медведица же спокойно стояла, глядя в их сторону, очевидно, совсем не боясь. Ее пушистый мех казался кремовым на фоне голубоватого снега, а медвежонок был жемчужно-белым. Медведица поднялась на задние лапы и стала так похожа на человека, озадаченного чем-то, что Шон не удивился бы, спроси она, кто они такие. Эта медведица была самым прекрасным и удивительным созданием из всех, каких он когда-либо видел.
Вариация – это не то же самое, что нарушение.
Флора хотела ответить, что понимает, но блаженство, охватившее ее целиком, не давало говорить, и она могла только молча смотреть. Не услышав ответа, Премудрая Сестра успокоилась.– Это хорошо. Знания приносят твоей породе только боль.
Смиряться, Подчиняться и Служить.
Нет никакого Божественного Права, судьбу определяет пища!
Но лучше быть голодным, чем есть нечистый хлеб.
Единственное, чего она хотела, – это почувствовать запах дома.
Такая жажда заслужить чужое уважение рассердила Флору. Она поняла, почему Премудрые презирали ее породу: потому что они стыдились себя.
Флора ничего на это не ответила. Она ощущала другую породу молодых кормилиц и запах тысячи новорожденных самочек. Запаха самца здесь не было.– Я все проверила, здесь самцов нет. Почему это?Сестра Ворсянка уставилась на нее и сказала:– Под конец сезона Пресвятая Мать их уже не делает, – сказала она и встряхнулась. – Хорошего нюха мало, чтобы ты оставила ряды уборщиц. А теперь придержи свой дерзкий язык, и давай проведем этот дурацкий эксперимент.
Таким образом Флора сохранила свое положение служительницы при королевских фрейлинах еще на день, подавая им воду и закуски, пока Королева не отложила тысячу яиц и не вернулась в свою комнату, и тогда приступила к другому заданию.Пока леди прихорашивали друг друга и ужинали, а Королева отдыхала, Флора направилась в Библиотеку. Без других леди, излучающих тревогу, она была спокойна и могла сфокусироваться, и насыщенная энергия этой комнаты больше не подавляла ее. В неподвижном воздухе она распознавала обрывки и следы ароматов истории, когда их живая энергия захватывала ее внимание и высвобождалась, и на этот раз она была намерена не терять самообладания.Очень осторожно Флора вдохнула первую историческую панель. И вот «Медосбор» во всем своем цветущем великолепии, полевки, перекликающиеся на Старом Языке, и где-то там поджидали ужасы Мириадов.Затем следовала «Благодать», где каждая сестра видела свою смерть от руки другой. Далее – третья дверь, с ароматом меда, за которой был хаос – «Явление», и перед ней курился дымок, словно приглашая за собой. Флора отступила назад, и дымок унялся. Королева сказала, что трех панелей будет достаточно, но тело Флоры пульсировало от возбуждения. Если жрицы были слишком заняты, чтобы читать последние три панели, тогда, разумеется, это пойдет на пользу улью, если она сможет выполнить эту службу.
Ее радость от полета была ничем по сравнению с блаженством от скорого возвращения домой.