Каждый человек таит в себе свою собственную противоположность. Именно это сочетание и составляет жизнь.
Объяснил Левша англичанам: в науках мы не зашлись, зато своему отечеству преданные.
Бюрократическая система — система зла, поэтому она не приемлет смеха. Схватка между ними начинается сразу, без объявления войны. Между ними невозможно сосуществование. Поэтому серьезный писатель, даже очень далекий от жанра юмора, не может обойтись без юмора, — если он не является сознательным защитником бюрократической системы. Чувство юмора теряет лишь тот, кто обслуживает бюрократическую систему. Обычно это признанные системой писатели, увешанные наградами, возвышенные должностями. Беря пример с системы, они начинают относиться к себе всерьез и не способны смеяться над собой, что является особенностью любого таланта. Не способный смеяться над собой писатель перерождается из писателя в служащего системы, и для него, как для служащего, образцом талантливости является любое произведение, любой текст, любое высказывание Главы Системы.
Известная сентенция, что добро должно быть с кулаками, вызывает сомнение. Оружие добра — не кулаки. Это смех его звенит, как оружие. Это смех его блестит, как оружие. Но это смех, а не оружие. Смех — единственное оружие добра.
Но главное-то, главное! Подковать-то блоху подковали, но, как оказалось, этого делать не следовало. Потому что подкованная блоха перестала танцевать. Подкована — высший класс, а что-то не вытанцовывается.
Россия всегда рождала таланты, но не давала им плодоносить.
Может, тут все дело в слабой организации?
В долгой дороге люди сходятся скоро, и Чайкин охотно слушал рассказы старика Брукса. Он таки видывал виды на своем веку и много переменил профессий, пока не сделался кучером дилижанса.И Чайкин совсем разинул рот от изумления, когда узнал, что Брукс был последовательно журналистом, рудокопом, золотоискателем, метрдотелем, конторщиком в банкирской конторе, проповедником, владельцем фабрики и богатым человеком, имевшим свой дом, лошадей и так же мало думавшим лет десять тому назад сидеть на козлах дилижанса Среднего Запада, как мало думает он теперь сидеть в качалке на веранде своего дома в Нью-Орлеане.
– Ну, погуляйте на здоровье… Может, и его величество гавайского короля Камеамеа IV увидите. Он не особенно чванный король и любит поиграть с капитанами китобойных судов на бильярде и выпить с ними бутылочку-другую… А послезавтра вы его увидите во дворце…– Как так?– Капитан будет представляться его величеству и, конечно, возьмет с собой всех желающих. Вы, разумеется, захотите посмотреть и дворец и королевскую чету.– Еще бы!– Прелюбопытно! Я представлялся королевской чете три года тому назад, когда был здесь на «Голубчике»… Король в шитом мундире, черномазая и очень недурненькая королева в модном платье, министры, – одним словом, все как следует; вот увидите… А подумаешь, давно ли эти короли ходили, в чем мать родила! – засмеялся Андрей Николаевич.