Одни умирают славной смертью: на зеленых полях сражений, старыми воинами, в окружении друзей, сражаясь за свой дом, борясь с жестокостью.
Другие погибают в Форрествилле, пытаясь ползти по грязи, в темноте, невозможно юными и одинокими, без всякой разумной причины.
Мне надоело смотреть на то, как умирают дети, как мир перемалывает добрых людей. Я пережил тех, кого не должен был пережить. Я стал жить книгами, потому что они позволяют мне убегать от этого жестокого и варварского мира. Мне нужно было сказать это вслух кому-нибудь кроме моих кошек. Прошу вас, берегите себя, мои юные друзья.
Память о наших близких - это жемчуг, который мы создаем вокруг крупицы скорби, причиняющей нам боль.
А что если Иисуса ты знаешь, но покоя тебе все равно нет? Значит, либо слова на табличке неверны, либо ты просто не настолько хорошо знаком с Иисусом?
Жить намного проще, когда никто не презирает тебя из-за твоего имени и тебе не приходит в голову его стыдиться.
Выясни, кто ты, и делай это намеренно.
— Ничего не кончится с нашим уходом, — произнесла Лидия. — Времена года не перестанут сменяться. Эта река не остановится. Стервятники так и будут кружить. Жизни любимых нами людей не оборвутся. Время продолжит разматываться. Истории будут писаться.
И если ты собираешься жить, тебе не остается ничего другого, кроме как совершать трудные, смелые и прекрасные поступки.
Ты как никогда остро ощущаешь собственную уязвимость, если кто-то озвучивает твое желание, о существовании которого ты даже не подозревал.
— Я где-то читал, что многих звезд, которые мы видим, уже не существует. Они уже исчезли, но прошли миллионы лет, прежде чем их свет достиг Земли, — произнес он.
— Вот так умереть было бы неплохо, — отозвалась Лидия. — Светить миллионы лет после того, как исчезнешь.
— Мне кажется, что человеческая жизнь — нечто большее, нежели просто сумма ее частей, — сказала Лидия. — Наверное, было бы несправедливо мерить ее достижениями, особенно в случае Трэва.
Может настать день, когда тебе потребуется вся твоя проницательность, чтобы понять, кто любит тебя за тебя, а кто просто хочет погреться у твоего огня.
Мы обязаны делать то, чего боимся. Тогда с каждым разом нам становится легче
В моей голове кружится водоворот загадок. Вечности. Жизни. Смерти. И я ничего не могу с этим поделать. Это все равно как не отрываясь смотреть в зеркало или много раз подряд произнести свое имя и полностью потерять ощущение собственного «я». Я даже начинаю сомневаться, жив ли я до сих пор, существую ли я.
— Время — единственный лекарь. Время.
<...>
— Тогда я хочу лечь спать и проснуться лет через десять.
Да уж, ты по-настоящему дорожишь людьми не потому, что они спасли тебя от утопления или вытащили из горящего дома, а потому, что они спасают тебя от одиночества миллионом незаметных идеальных способов.
Сейчас я иногда смотрю на свою книжную полку и думаю о том, что однажды умру, не успев прочитать многие из своих книг. А ведь одна из них вполне могла бы изменить мою жизнь в лучшую сторону, но я этого не узнаю.
Интересно, как люди идут своими путями в этом мире, даря крохотные частицы своей жизни тем, кто встречался им на этом пути, и навсегда запечатлевая эти частицы в их душах. И вот ты начинаешь задумываться, что произошло бы, если бы все эти люди сложили вместе эти частицы, словно пазл.
Иногда хочется вспомнить каждую минуту, проведенную с кем-то. Хочется вспомнить самые обычные моменты. Ты хотел бы прожить их более полно и запомнить навсегда в мельчайших подробностях не вопреки их простоте, а именно из-за их обычности. Потому что ты не готов к тому, чтобы история завершилась. Но понимаешь это только тогда, когда уже слишком поздно.