с.228. Троцкий в изгнании предсказывал, что однажды сталинская бюрократия распродаст социалистическую собственность, ею экспроприированную, и начнет вести бизнес в собственных интересах. Таким образом, Оруэлл не только создал блестящую сатиру на коммунистов, по собственной воле отрекающихся от себя, но и предсказал возможную конечную точку движения этой страны - олигархическое мафиозное капиталистическое государство.
с. 239. ...Оруэлл ясно дает понять, что для того, чтобы противостоять двоемыслию и лжи, нет никакой необходимости в новом языке. Нужна лишь чистая и простая речь, слова которой значат только то, что значат, а сказанное можно опровергнуть с помощью ее собственных терминов. Очень часто подобным запросам будет соответствовать старый язык, органически связанный со старыми истинами, сохраненными и переданными по наследству великой литературой.
Оруэлл восхищался Томасом Пейном, он учился у него, считая Пейна прообразом современного правдоискателя, независимого от издателей и заказчиков
И крайние левые, и левые демократы с помощью разных подходов пришли к единому заключению: сталинизм - это отрицание социализма, а не одна из его версий
Лингвистическая транспарентность есть обман, вынуждающий интеллектуалов ограничивать себя повседневностью и мешающим им осмысливать мир более радикально
Самовоспроизводящаяся неразбериха: иго насаждается теми, кто от него страдает
Благодаря ему [Оруэллу] в язык влился свежий ручеек политических понятий, а еще ему удалось изменить их восприятие даже самыми неграмотными людьми, заставить осознать их силу
Присуждение Нобелевской премии за столь сомнительное литературное творение ["Георгикти" Клод Симон] - это скандал, показывающий интеллектуальное гниение, распространяемое псевдо-интеллектуалами
Кавалерийские генералы с толстыми шеями остаются во главе ... История побежденным может сказать Увы! Но не может изменяться или извиняться
Старый парадокс: в стремлении повелевать меньше соблазнов, чем в стремлении подчиняться.
<...> четкое сознание того, что две наиболее ценимые им вещи, а именно те самые свобода и равенство, не являются естественными союзниками друга друга.
Он очень - иногда крайне - восприимчив к малейшему оттенку неискренности слева, однако откровенная жестокость справа вряд ли сподвигнет его хотя бы на абзац полемической статьи.