Мне нравилась эта власть – иметь возможность не смотреть на него, когда все гости ресторана шеи сворачивали, иметь возможность не замирать от восторга, когда он мне улыбался.
Райнир был в белом с серебром, ресторан «Донателла» и дочерняя «Черепашка» были оформлены в чёрном с золотом, вместе они смотрелись как хороший артхаусный фильм, в котором сценарий был где-то на десятом месте по важности, а на первом был визуальный шок и восторг.
Я ходила в кино с коллегой, известным врачом, который приехал в Верхний на конференцию, и после кино пытался мне продать историю о том, что с женой они уже давно по привычке, она его совсем не понимает и не уделяет ему достаточно внимания, а он так хочет женской ласки, в нём такое море нерастраченной любви.
«Во вранье Алан тоже был лучше».
Посидел с опущенной головой, глядя как с волос течёт вода, сам себя спросил:
– Ещё? – и сам себе ответил: – Да, ещё. – Создал ещё куб воды, обрушил вниз и тихо рассмеялся, с мрачным сарказмом констатируя: – Это фиаско, братан. Это самый провальный провал из всех провалов, это провал уровня «бог». Днище грёбаное. Ещё? Ещё, да. И ещё.
Когда ты хочешь прыгнуть с моста потому, что не видишь смысла жить, то у тебя море проблем. Когда ты прыгнул с моста, то у тебя только одна проблема – ты уже летишь с моста. И жить хочется с неистовой силой.
Есть вещи, которые просто не даны.
Сон – это тоже путешествие, из сегодня в завтра. Я всего лишь пару часов там повитаю, в этих глупых облаках, и утром проснусь реалисткой. Жаль, что мне не снятся сны.
– А чего все женщины хотят? – с сарказмом развёл руками Алан, – любви до гроба, красивых платьев, шикарных ресторанов, колечко с бриллиантом, свадебное путешествие, выводок деточек, дом у моря, бассейн с мячиком, золотистого ретривера, и чтобы всей этой большой семьёй устроить пикник на зелёной лужайке на заднем дворе, и запостить во все соцсети миллион фоточек с хештегом «счастье_это_семья».
«Ездить быстро, целоваться медленно, танцевать так, как будто никто не видит». И, конечно же, «закрывать плохую книгу, уходить с плохого спектакля и прекращать отношения, которые не доставляют удовольствия», это же классика, Лея, как так? Надо уметь, учись, это правда пригодится.
— Проводница сказала, надо съесть все мандарины сегодня, потому что у них завтра срок годности заканчивается! — совершенно незнакомый пацан вломился в купе, наклонился над диваном и вытряхнул из-за пазухи прямо на одеяло десяток мандаринов, гордо указал на них двумя руками: — Кушайте, пожалуйста! — театрально поклонился и ускакал, грохнув дверью, которая тут же отъехала наполовину.
Лейли ушла, пришёл проводник с одеялами, потом вернулся Роман с сыном, дочь ещё раз дёрнула Улли за рукав и проныла:
— Мам, я хочу какать.
— Рома!
— Да?
— Я сказала — отведи ребёнка в туалет!
— Так я отвёл!
— Кого ты отвёл? Он не хотел! Она хотела!
Роман снял с шеи сына и вопросительно на него посмотрел. Сын развёл руками:
— Ты сказал какать — я покакал. Какие ко мне вопросы?
— Мужик, — впечатлённо качнул головой Роман, посадил сына на диван, посадил дочь на шею и вышел.
Котов в комнате не было. Роман посмотрел на меня, еще раз пощупал мой лоб. Я нахмурилась и провела магический поиск, нашла и откинула одеяло, гордо демонстрируя Роману кота:
— Вот.
— Матерь божья! Это что?!
— Это кот.
— Почему он лысый?!
— Это не я.
— А кто тогда с ним такое сделал?!
Я пожала плечами и укрыла кота обратно. Роман удивился:
— Зачем ты его укрыла?
— А ты представь, как ему холодно.
— М-да, — он вздохнул и развел руками, похоже, соглашаясь с тем, что выгонять из-под одеяла лысого кота бесчеловечно. Я задумалась, как его, такого вот, вообще выгонять. Сшить ему одежду? Дать одеяло с собой? Что делать?!
— Кажется, меня не приглашали, — изобразил скромную улыбочку Роман, развел руками: — Но я не в обиде, — прижал ладонь к груди и чуть склонил голову, этот светский жест особенно круто выглядел у человека, который сидит лохматый на подоконнике второго этажа и болтает босой ногой с закатанной штаниной: — Роман Николаевич, княжич Волков, к вашим услугам.
— Не собачка, а волк!
— Такой клевый, кайф, такой мягкий…
— Я злой… и страшный…
— Пушистенький! — я на него уже почти улеглась, свалив на спину, поняла, что это все-таки неприлично, отодвинулась и стала щупать каждую лапу отдельно, нос, уши, толстую шкуру на загривке:
— Ушеньки, такие теплые!
— Матерь божья… — он расслабился и упал на спину, стал смотреть в небо с видом "я с этим справлюсь, это просто надо перетерпеть", я рассмеялась и продолжила его тискать, сюсюкая:
— Лапищи какие здоровенные, такие с пальцами! Уи!
— Господи, женщина, у тебя чувства самосохранения вообще нет?
Я посмотрела на своего куратора, который с недоумевающим видом тер затылок, потом посмотрел на меня и сделал глаза как у той совы, которая угу. Я захихикала, закрывая рот ладонью, развела руками:
— Ну бывает, среди эльфов тоже встречаются бездари.
— Но нормальные люди это скрывают, — прошептал он...
Я ревела так, как будто моя жизнь окончательно и бесповоротно разрушена. Ревела, ругалась и мыла лося.
— Обращала внимание — чем больше людей, тем круче они поют? Даже если каждый по отдельности вообще не умеет. Меня это каждый раз впечатляет. Могут же люди!
«Какая сила в знании, какая огромная, разрушительная сила. И какая слабость в незнании. Я ведь могла всерьёз пострадать, опасаясь причинить кому-то вред, и это было бы зря. Нужно лучше учиться.»
«Так просто. Так и скатываются до животного уровня – просто бросил бумажку мимо урны, и ничего не случилось, просто выразился грубо, и никакого возмездия, просто обман, просто секс, просто бизнес, ничего особенного. Легко.
Всё логично. Если бы это было сложно, этот путь не проходили бы такие огромные толпы разумных постоянно. И я в их числе.»
Все эти люди, которые говорят: "Просто бери и делай", были для меня какими-то инопланетянами, у которых вообще всё в жизни "просто". "Просто" собрался и улетел в другую страну, "просто" выучил язык, "просто" открыл фирму, "просто" встретил любовь всей жизни в первом классе и прожил с ней до золотой свадьбы душа в душу. Я не понимала, как они это делают, и не находила в себе этой кнопки, которую нажимаешь и всё становится "просто".
Как именно надо "жить правильно" знала только мама, но сама почему-то так не жила, было у меня подозрение, что потому, что список требований для "правильной жизни" содержал взаимоисключающие и нереальные вещи.
В любой расе есть небольшой процент тех, кто действительно рождён менять мир, рваться на вершину, зубами выгрызать для себя каждую ступеньку наверх в скале обстоятельств. Кто-то действительно рождён для этого, они не могут без этого, если их этого лишить, они с ума сойдут сами и всех вокруг с ума сведут. Но их мало, процентов десять, может, пять. Может, меньше.
Ещё процентов двадцать делают вид, что они такие, хотя на самом деле, им это не нужно, это просто модно – быть мотивированным, чего-то достигающим. Они стремятся на вершину, потому что им внушили, что они должны, и они тратят силы, время, здоровье, и они могут туда добраться, но добравшись, получают крах всех установок, потому что понимают, что это не сделало их счастливыми.
Есть ещё часть тех, кто вроде бы хочет достигать и превозмогать, но ничего не делает для этого, просто сидит и ноет, и завидует первым категориям, не задумываясь о том, чего им стоили их победы.
А есть небольшой процент абсолютно счастливых людей, которым ничего достигать не надо, и они знают об этом... Из таких людей получаются прекрасные мастера, всякие портные, булочники или флористы, из тех, кому нужно много времени для того, чтобы стать действительно хорошим специалистом. И у них вроде бы работа не сложная и не особо престижная, но они в ней настолько хороши, что к ним клиенты готовы ездить издалека и сильно переплачивать, просто за качество и серьёзное отношение к работе, не за страх, а за совесть. И они из всех самые счастливые. Потому что они знают, где их место, и знают, что они там прочно сидят, и они именно там нужны и очень хороши.
"Рассохшаяся от древности дверь давно не закрывалась плотно, и стояла в проёме, слегка подбоченясь, как будто заявляла, что она всё ещё ого-го, несмотря ни на что, я решила брать с неё пример."
"Будь сдержаннее. И используй макияж, у тебя губы как у трупа, тебе их вообще нельзя никому без помады показывать. Накрась сейчас же, и начинай с макияжа каждое утро, с этого дня и пока не умрёшь.
Я медленно кивнула, тихим шёпотом соглашаясь:
— Умру – накрасишь как захочешь. Пока, мама."