— Иногда помощь — это хороший пинок, — с милой улыбкой одарила всех мудростью. — Дай девочке почувствовать вкус настоящей самостоятельности.
Палмис сделал фирменное лицо под названием "поставь рядом кирпич и найди десять отличий"
— Эйра? — еще больше удивился маг льда и стал похож на очень испуганную сову. — Я-то думаю, что за прекрасное виденье, а это всего лишь ты.
Вот молодец. Одной фразой и похвалил, и унизил. А я уже успела умилиться, как трогательно и беззащитно он выглядел пускающим слюни во сне на унитазе.
На небольшой сцене задорно потрясая юбками из листьев, выплясывали загорелые туземцы. Я для вида повосхищалась, все равно этот этнос не понимаю. Вот был случай: рабочего разрядом энергии шибануло, он также трясся. Даже веселее.
На свою голову Генри попросил почитать что-нибудь ему. Имелась у меня одна книжечка, оторванная от сердца Цилей. Судя по потрепанности обложки, отдиралась она не охотно. Триста сорок пять страниц страданий и сомнений. Розовые сопли не просто были размазаны по листам, они стекали с них. Именовалось это безобразие: «Любовный пятиугольник». Мне хватило бросить беглый взгляд на первые строчки, чтобы закрыть ее и больше не открывать. Как эта писанина, по мнению подруги, должна была скрасить досуг в отпуске, ума не приложу. Но теперь книжка пришлась кстати.
Охвайс воскрес. Он решительно встал с кровати, откинув одеяло, чтобы отобрать у меня этот сборник страданий. Вот что с мужчинами живительное слово дамского романа делает.
Правильно говорят - алкоголь зло. Это нужно было уяснить, когда я с девичника Цили приехала домой со стриптизером и вырванным шестом.
- Документы и видеофон верни, - я попыталась взять ситуацию под контроль. Хотя бы видимый.
- Твои документы на восстановлении, - с серьезным тоном просветил меня наг.
- В смысле? – я почувствовала себя дурочкой. Зато очень любимой. Хоть это успокаивало.
- Ты их порвала. И съесть пыталась. Мол, без них регистрировать брак никто не станет, - Охвайс сочувственно погладил меня по голове, пока я обтекала от новости, что не просто хищник, а еще и бумагоед.
- Но я люблю тебя! – Лана драматично заломила руки и включила фонтан слез.
Я подивилась умению красиво плакать. Если я зареву, то стану похожа на сушенный и сморщенный помидор. А эта ничего так, даже макияж не потек.
Местные врачи дерут втридорога. Я уже приценялась к психологу. Вышло, что пустырник попить дешевле.
Так. Глубокий вдох. Убивать Охвайса на глазах свидетелей глупо. Срок большой, а удовольствие слишком мимолетное.
Теперь критическим взглядом окидывала балерину уже я. Та как-то неуютно поежилась и стянула вырез на груди. Я, конечно, не эстет, но личико приятное. С фигурой, правда, беда, но многие любят таких вот бренчащих костями.
Охвайс бросил взгляд на обслугу и, подцепив меня за локоть, оттащил за какой-то фикус. Если он хотел спрятаться, то слегка не угадал с конспирацией. Из-за средней плешивости растения нас отчетливо было видно. Да и рядом трущиеся телохранители не выглядели ценителями ботаники и откровенно нас палили.
- Ой, да ладно вам, - я послала нагам насмешливую улыбку. – Что я могу сделать вашему драгоценному начальнику? Задушить? Мне элементарно сил не хватит. Разбить бокал и порезать его? Так он наг – кожа что сталь. Надругаться? – тут подавились все разом. – Да прежде чем я штаны с него сниму, вы меня скрутите.
Судя по заинтересованным взглядам охраны, я предложила вариантов больше, чем они рассчитывали.
Ожидание продлилось недолго. Я не успела даже прочитать все правила пребывания на борту, написанные мелким шрифтом. Умилил запрет требования остановки и открытия двери на высоте. Ага, выйти подышать захотелось.
В магазине у входа даже висит предупреждение «Воры наказываются украденным товаром», что эффективно позволяет бороться с кражами.
— Какое хорошее оправдание, — едко заметила я. — Свалить все на несовершенство мира. Еще скажи, будто зима в этом виновата, потому что она последние извилины тебе отморозила.
— ...Зря теряешь время. Мое. Свое ты можешь продолжать сливать хоть в канализацию.
Шеф у нас не ругается матом, он матом говорит.
Приподнявшееся настроение собрало вещи в чемоданы и сбежало в неизвестном направлении.
Рука Палмиса на талии нагрелась, когда взгляд первого попавшегося на встречу мужчины утонул в моем декольте. Пришлось игриво куснуть Эрика… за ухо. И за это же получить очередной толчок от Яра, поскольку сексуальные игры в плане не значились.
Эрик протяжно вздохнул:
— Прямо чувствую себя пансионеркой с гувернанткой на выгуле.
- ...Я оценил ваше умение вилять в разговоре, как путана бедрами...
Палмис сделал фирменное лицо под названием "поставь рядом кирпич и найди десять отличий".
Дочь мэра в своем белом наряде выглядела излишне юной на фоне гостей. Если она хотела подчеркнуть свою чистоту, то просчиталась. Ее вид вызывал лишь желание дать ребенку шоколадку, чтобы не плакал.
Мужик он был суровый, и глаз имел наметанный. Мимо его вотчины даже тараканы передвигались исключительно перебежками.
Владелец книжной лавки только с виду и первые десять секунд казался человеком интеллигентным. Но стоило ему открыть рот — все, даже предлоги, обзаводились матерной приставкой. Поэтому в жизни он предпочитал побольше молчать.