Сначала долго говори, потом действуй — людей надо осторожно готовить к переменам, чтобы они не почувствовали, что эти перемены обрушились на них неожиданно.
Без жаждущих боя солдат генерал бессилен, как евнух в гареме.
Изменников можно использовать, но нельзя любить их и доверять им.
Дети — это возможность для людей сделать что-то героическое со своими жизнями, попытаться увидеть, что все их собственные ошибки исправлены, а не повторены.
Никто так не слеп, как те, кто не хочет видеть.
... секрет демагогии: говори людям то, что они больше всего хотят слышать, и никогда не говори им того, чего они слышать не хотят.
Когда нечто принадлежит тебе, ты смотришь на это совсем другими глазами.
Инстинкт самосохранения сильнее преданности.
Чем больше у человека врагов, тем лучше работает его ум.
Вот ради чего он вынес столько страданий – ради единственной божественной искры, способной разогнать тьму сиянием, подобным солнечному. В этом и есть истинное бессмертие. Это путь к свободе.
-Тебе повезло,Ричард, как ни странно это звучит для человека, который попал на каторгу,будучи невиновным.
только лишения учат наслаждаться маленькими праздниками
всегда найдутся люди, которые все испортят
всем мужчинам и женщинам необходимо видеть себе равных и прикасаться к ним, и все же каждого влечет к тем, кто выше его. им необходим свой король, премьер-министр, властелин
Вот ради чего он вынес столько страданий – ради единственной божественной искры, способной разогнать тьму сиянием, подобным солнечному. В этом и есть истинное бессмертие. Это путь к свободе.
-Тебе повезло,Ричард, как ни странно это звучит для человека, который попал на каторгу,будучи невиновным.
только лишения учат наслаждаться маленькими праздниками
всегда найдутся люди, которые все испортят
всем мужчинам и женщинам необходимо видеть себе равных и прикасаться к ним, и все же каждого влечет к тем, кто выше его. им необходим свой король, премьер-министр, властелин
Вот ради чего он вынес столько страданий – ради единственной божественной искры, способной разогнать тьму сиянием, подобным солнечному. В этом и есть истинное бессмертие. Это путь к свободе.
-Тебе повезло,Ричард, как ни странно это звучит для человека, который попал на каторгу,будучи невиновным.
только лишения учат наслаждаться маленькими праздниками
всегда найдутся люди, которые все испортят
всем мужчинам и женщинам необходимо видеть себе равных и прикасаться к ним, и все же каждого влечет к тем, кто выше его. им необходим свой король, премьер-министр, властелин
Ища удобное место для удара, я осторожно поменял позицию. Гектор был чуть ниже меня, поэтому в моих доспехах должен быть зазор, где защита не столь надежна. Но где? Я почти добрался до его груди, но он быстро скользнул в сторону, и, когда он поднял руку, я заметил, что кираса отошла от шеи сбоку, куда не доходил шлем. Я отступил назад, заставив его последовать за собой. И тогда это случилось, я почувствовал досадную слабость в сухожилии правой пятки, от которой нога подвернулась и я оступился. Но даже когда я задохнулся от ужаса, мое тело сработало как противовес, удержав меня вертикально, но оставив открытым мечу Гектора.Он тут же увидел эту возможность и бросился на меня со скоростью жалящей змеи, высоко подняв лезвие, чтобы нанести смертельный удар, во все горло крича от радости. Его кираса — моя кираса — с левой стороны шеи отодвинулась в сторону. Я ударил в тот же миг. Моя рука все-таки выдержала мощную силу его руки, опускавшей меч. Его меч с лязгом встретился с моим и отлетел в сторону. Мой клинок без помех продолжил свой путь и погрузился в левую сторону его шеи, между кирасой и шлемом.Увлекая мой меч за собой, он упал так быстро, что я не успел подхватить его, чтобы помочь. Я выпустил рукоять, словно обжегшись, видя, как он лежит у моих ног, еще живой, но смертельно раненный. Его огромные черные глаза уставились на меня, говоря, что он знает об этом и принимает свою судьбу. Клинок наверняка рассек все кровяные жилы на своем пути и вошел в кость, но, пока он находился в ране, смерть не могла наступить. Гектор медленно, судорожно задвигал руками, пока они не сомкнулись на отчаянно остром клинке. В ужасе решив, что он хочет выдернуть его прежде, чем я буду к этому готов — буду ли я готов когда-нибудь? — я упал рядом с ним на колени. Но он больше не двигался. Он тяжело дышал, костяшки пальцев побелели от усилия, с которым он сжимал меч, из раненой руки сочилась кровь.— Ты хорошо сражался.Его губы дрогнули; он немного повернул голову набок и с усилием попытался заговорить. Из раны струей хлынула кровь. Я взял его лицо в ладони, покрытые его кровью. Шлем откатился в сторону, и его свернутая в кольцо коса черных волос упала в пыль, ее кончик начал расплетаться.— Самым большим наслаждением для меня было бы сражаться с тобой бок о бок, а не лицом к лицу.