Книги Елена Тодорова

Когда мне было восемнадцать, Ян Нечаев не просто лишил меня невинности и разбил мое глупое сердце. Он разрушил меня до основания. А после без пояснений покинул страну. Чтобы оправиться от предательства, мне потребовалась психологическая терапия. Зарекаясь когда-либо заводить отношения с парнями, постепенно я наладила свою жизнь. Отучилась и сдала на отлично госэкзамены. Заканчивая писать дипломный проект, успешно прошла собеседование на работу в компании всемирно известного бренда. И...

– Подыграешь мне? Я заплачу. Деньги от него мне не нужны. Но как отказать, если я всеми силами хочу продлить общение? – Что делать? – уточняю сдержанно, тщательно скрывая, что готова ради него буквально на все. – Как тебе помочь? – Притворись моей девушкой. ____ Он не заводит серьезных отношений. С ним может быть только секс. И то, нужно еще постараться, чтобы тебя заметили. Ведь общается Александр Георгиев только с избранными. Обычных людей для него не существует. Меня тоже. Пока жизненные...

– Что ты здесь делаешь? – шелестит испуганно. – Ты нарушаешь договор! – Ты нарушила его первой, – жестко отражаю это обвинение я. – Да… Прости… – Прости? – задыхаюсь от ярости. – Ты, мать твою, снова мир мой перевернула! И теперь… Хочу тебе кое-что напомнить. – Не надо… Не надо, Саш… Просто уезжай, пожалуйста… Только я уже хватаю ее за плечи. Заставляю смотреть в глаза. – Ты – моя. Запомни это навсегда. Тот, кто любил по-настоящему, понимает, что это чувство не имеет прошедшего времени....

– Зачем ты пошел за мной? – выдыхаю отрывисто. Ян смотрит в упор. Пристально и напряженно. – Потому что ты этого хотела. *** Когда-то нас было трое – я, Святослав и Ян. Школа, футбольное поле, пляж – мы всегда были вместе. Пока Ян в один напряженный период резко от нас не отдалился. Боль потери подтолкнула нас со Святиком друг к другу и сделала еще ближе. Сейчас мы пара. Он уважает меня и не позволяет себе ничего предосудительного. Я это ценю и надеюсь, что Святослав никогда не узнает,...

— Если есть какие-то правила, озвучивай сейчас, — выдвигает Чарушин предупреждающе. И меня, будто током пробивает. Когда он стал таким жестким? Неужели из-за меня? — Молчишь? Молчание я приму, как вседозволенность. *** Моя жизнь принадлежала исключительно мне. Пока в ней не появился парень из моего прошлого и не заявил, что я все еще его. Я пытаюсь это отвергнуть. Не хочу снова страдать. Но, сопротивляться ему сложнее, чем целой вселенной. В тексте есть: сильные чувства, богатый...

– Тоха, твою мать… Можешь спать с кем угодно. Но о девчонках Чарушиных забудь. – Зачем ты мне это говоришь? – киплю на эмоциях. – Сам знаю. – Чара нам как брат. Значит, и они почти сестры. Понимаешь? Маринка, мать твою, тоже! – Знаю, – высекаю повторно. – Не собираюсь я ее трогать, ясно? Безусловно, не собираюсь. Никогда не собирался. Но стоит только увидеть ее, все мое благоразумие летит к черту. Особенно после того, как у нас с ней появляется секрет. Один нестирающийся из памяти секрет,...

– Сыграем, Марин? – выдыхает Шатохин приглушенно. Понимаю, что именно он воскрешает. И, ожидаемо, задыхаюсь от волнения. – Мой список желаний закончен, – высекаю решительно. – Пусти! – В этот раз список будет моим. Ты не можешь мне отказать. – Нет? – нервно смеюсь. – Я, конечно, понимаю, что у тебя ни стыда, ни совести, Дань… Но чтобы настолько! Я через месяц замуж выхожу! Тебе это хоть о чем-нибудь говорит? – Не выйдешь ты замуж, Марин. – А вот и выйду! – Не выйдешь, сказал. ____ ...

— Таир, — увидев меня, яростно выплевывает Волков. Если бы не сопровождающий конвой, наверняка бы в глотку вцепился. — Явился, мать… Я тебе, как самому себе, доверял. А ты мою дочь… — Наша встреча предполагает другую тему разговора, — сухо отрезаю, не позволяя старику поднять внутри меня какие-либо эмоции. — Существует ряд документов, которые в твоих интересах подписать до суда. — Думаешь, после того, как ты мою дочь подмял и обрюхатил, я тебе какие-то малявы подписывать стану? К последней...

Она для него всегда была под запретом. Дочь друзей его родителей. С детства они устраивали друг другу диверсии, дрались и спорили по каждому пустяку. Но он никогда не давал ее в обиду посторонним. Все умещалось в дружеские рамки. Пока по глупости и неосторожности они не оказались запертыми в секретном бункере. И там… все их чувства вырвались за границы дозволенного. Молодые. Дурные. Горячие. Двадцать семь дней. Он. Она. И тишина.