Жизнь тоже коротка, но что же делает ее короткой? То, что мы знаем, что она коротка. Разве бродячие кошки знают, что жизнь коротка? Разве знает об этом птица? Бабочка? Они считают ее вечной. Никто им этого не сказал. Зачем же нам сказали об этом?
— Странная вещь — физическое превосходство. Это самое примитивное, что есть на свете. Оно не имеет ничего общего со смелостью или мужеством.
— Забудь это. Смотри — кошка на окне. И птица, которая поет, ни о чем не подозревая! Будущая жертва веселится!
— Она никогда не сцапает ее. Птицу надежно защищает клетка.
Элен рассмеялась.
— Защищает клетка! — повторила она. — Кому же нужна безопасность в клетке!
Страх перед неизвестным — это одно; совсем другое, когда он принимает осязаемую форму. Ощущение страха вообще можно победить выдержкой или какой-нибудь уловкой. Но если видишь то, что тебе грозит, тут плохо помогают и навыки, и психологические ухищрения.
Воспоминание — это всегда еще и сожаление о хорошем, что отняло у нас время, и о плохом, что не удалось исправить.
Но во время бегства и опасности, в отчаянии, как раз и начинаешь верить в чудо: иначе нельзя выжить…
А память наша вообще лжет, давая возможность выжить, — старается смягчить невыносимое, покрывая его налетом забвения.
Судьба спускает дураку только до поры до времени. Затем следует предупреждение. Тому, кто не внемлет, она наносит удар.
— Но разве каждый не хочет удержать то, что удержать невозможно?
— Ощущение опасности всегда обостряет восприятие жизни. Но только до тех пор, пока опасность лишь маячит где-то на горизонте.
Почти ни один человек не думает о смерти, пока она не подошла к нему вплотную. Трагизм и вместе с тем ирония заключаются в том, что все люди на земле, начиная от диктатора и кончая последним нищим, ведут себя так, будто они будут жить вечно.
— Я хочу только несбыточного, — не задумываясь, ответил поэт.
...
— Тогда вам нечего больше желать, — сказала она. — Вы все уже имеете.
— Человек всегда становится пленником своей собственной мечты, а не чужой.
...Не нужно полностью завершать рисунок, иначе не будет простора для фантазии.
Безрассудство еще не есть храбрость.
...Как односторонен человек; он признает только собственный опыт и только ту опасность, которая угрожает ему лично.
...Свобода — это не безответственность и не жизнь без цели. Легче понять, какой она не бывает, чем какая она есть.
— ...Ему все еще кажется, что мне шестнадцать лет.
— А сколько вам на самом деле?
— Двадцать четыре плюс восемьдесят.
— Не всегда поступаешь правильно, сын мой. Даже если сам сознаешь. Но именно в этом иногда заключается прелесть жизни.
Многие люди добры и честны, пока им плохо живется, и становятся невыносимыми, едва только их положение улучшится.
- А что такое жизнь?
- Именно то, что в данную минуту происходит.
Наша беда в том, что нет в нас ни настоящей глупости, ни истинной разумности. А вечно - наполовину сидим: как обезьяны, между двумя ветками.
Лучшие остроты на свете говорятся серьезными людьми.
— В качестве кого же ты хочешь идти в мир?
Я смеюсь.
— Просто как искорка жизни, которая попытается не угаснуть.
Одиночество не имеет никакого отношения к тому, много у нас знакомых или мало.