Книги Аркадий Рух
Михаил ТЫРИН. ЛЕКАРЬ А что же ему остается, несмотря на угрозы потерять жизнь, близких и друзей? Только врачевать. Алистер РЕЙНОЛДС. СПЯЧКА Лучший европейский фантаст («Еврокон-2011») предложил читателям новую вариацию на тему: «Когда спящий проснется… в глубоком космосе». На этот раз героя ждет нелегкий выбор. Александр БАЧИЛО. НАСТОЯЩИК Мастер бурлеска представил читателю свою Рождественскую историю. Брэд ЭЙКЕН. СКРЫВАВШИЙСЯ ОТ НОБЕЛЕВСКОЙ ПРЕМИИ Четыре доблестных «мушкетера»...
Журнал фантастики и футурологии «Если» выпускался с 1991 по 2012 год. За это время было выпущено 238 номеров издания. По причине финансовых трудностей журнал не выходил с 2013 года. Возобновил выпуск в начале 2015 года. Публикует фантастические и фэнтезийные рассказы и повести российских и зарубежных авторов, футурологические статьи, рецензии на вышедшие жанровые книги и фильмы, жанровые новости и статьи о выдающихся личностях, состоянии и направлениях развития фантастики. Со второй половины...
Николай ГОРНОВ. УБЕЙ В СЕБЕ КОСМОНАВТА Ясно, что подобное предложение совсем не в духе нашего журнала. Однако на сей раз авторский взгляд вполне понятен. Борис РУДЕНКО. ЗАЩИТА СВИДЕТЕЛЯ Действительно, такому убежищу можно только позавидовать! Шейн ТОРТЛОТТ. ЧЕЛОВЕК С НИЗОВЬЕВ РЕКИ Кто сказал, что проще всего уйти? Брэд ТОРГЕРСЕН. ПОМОЩНИК КАПЕЛЛАНА Вот и еще одна инопланетная раса желает извести человечество под корень — конечно, из самых что ни на есть благородных...
Первый номер журнала «Полдень. XXI век» вышел в мае 2002 года. Главный редактор и основатель «Полдня» Борис Стругацкий изначально задумывал его как «толстый» литературный журнал, целиком посвященный отечественной фантастике. «Полдень. XXI век» издавался с периодичностью один раз в два месяца и объединял под своей обложкой фантастику и реализм, популярные жанры и серьезную прозу. С мая 2007 года «Полдень. XXI век» стал альманахом и изменил формат, превратившись, по сути, в книжную серию,...
«…Правда, я – не человек. Стреноженный силами, многократно превосходящими мои, я влачу свое существование в безвременном нигде, в котором нет даже пустоты, и самая мысль моя – не скованная, вольная, – обречена рассеиваться в этом «нигде», так и не встретив благодарной упругости, могущей возвернуть ее мне. И тогда, на пике отчаяния, в пароксизме одиночества – я придумал его: нелепого, несуразного, состоящего сплошь из отрицающих счастие частиц, только для того лишь, чтобы изголодавшиеся сенсоры...